Статьи и литература
Ландау Симона. Парабола жизни. Режиссер Андрей Трапани.
Тамбовский театр кукол имел давнюю историю. Он возник одним из первых в Союзе в начале 30-х годов. Его создатели - чета Н.Н. И А.П. Ефимовых. Наталья Николаевна, преподаватель рисования и черчения школы № 6 г. Тамбова, организовала со старшеклассниками кукольный кружок, глубина воспитательной направленности и серьезность творческой подготовки участников которого послужили в январе 1934 года основанием для утверждения его Государственным областным театром кукол, а Н.Н. Ефимовой - главным режиссером и директором. Муж Натальи Николаевны Александр Петрович, профессиональный художник, стал автором декоративного оформления и кукол всех постановок нового театра. Талантливые, высокообразованные, истинные энтузиасты дела, знакомые с самыми передовыми достижениями кукольников того времени Ефимовы во многом были открывателяами как в репертуарной политике, так и в области сценической формы. Они работали с перчаточными куклами, но пробовали уже применять и тростевые, хотя театр их носил принципиальное название "Петрушка", так как ведущим в большинстве спектаклей оказывался этот неумировающий герой народной "кукольной комедии", замечательный внешний облик которого в подлинно национальной традиции (один из лучших, на мой взгляд!) создал А.П. Ефимов.
Война оборвала плодотворную работу театра. А позже - бесконечная череда возглавлявших его режиссеров мешала нормальному творческому процессу развития, перемежиая отдельные, действительно высокие достижения, как, например, получившая Диплом 1-й степени на Всероссийском смотре в честь 40-летия Советской власти постановка "По щучьему велению" в 1957 году и некоторые другие, с глухими периодами художественного упадка. К приезду А.П. Трапани коллектив и был как раз в таком застое, несмотря на то, что в нем было немало способных актеров и профессиональных работников в цехах.
Все это, однако, выяснилось лишь на месте. Но ведь он никогда творческих трудностей не боялся и по обыкновению сразу активно включился в работу, вдумчиво оценивая плюсы и минусы нового места приложения своих сил.
Тамбовский период деятельности Андрея Петровича самый длительный. Здесь его прежние художественные установки нашли серьезную и углубленную проверку и получили дальнейшее развитие. Вместе с тем новые пробы и поиски открыли еще неизведанные им возможности театра кукол, обогащающие теорию и практику кукольного искусства. В общем, он был, как всегда, в пути. По сути своего характера, по присущей ему бесконечной скромности и неуспокоенности законченным "мэтром" назвать его было никак нельзя, несмотря на то, что он уже 20 лет занимался театром кукол и 30 лет был крепко связан с театральной работой.
Он приехал в Тамбов на долгое жительство с обычным естественным для него намерением - строить здесь хороший, нужный ребятам театр, учить этому своих более молодых коллег и непременно учиться самому, чтобы идти вперед. Первое, что его тут порадовало, - это театральное помещение. Оно, хотя и имело свои неудобства, но все-таки отличалось от крымского, прежде всего тем, что принадлежало только театру кукол. Это был стационар с небольшим залом, сценой, с маленькой закулисной комнаткой и фойе, расписанным сказочными сюжетами.
Правда, здание не было отдельным и специально оборудованным, а являлось боковым крылом Областного драматического театра, поэтому вход был неказистым, раздевалка очень мала и неудобна. Единственная комната для работы художников и для поделочного цеха также не соответствовала минимальным требованиям. Но все-таки то, что театр был сам себе хозяин в этом помещении, уже облегчало его положение. Среди актеров среднего (старшего не было совсем) поколения выделялись талантом и опытом несколько человек, на которых уже вполне можно было опереться как на основной костяк коллектива. Это были, в первую очередь, Л. Булгакова, Р. Алешина, Ф. Перегудова, И. Поляков, В. Тюлюкин, В. Перелетов. Было много и более молодых, но способных актеров, таких как В. Вишняков, А. Истомин, тот же, приехавший из Симферополя В. Вольховский, Т. Осипова, Г. Истомина и другие. Одним словом, нужно было, засучив рукава, приниматься за дело - снова сплачивать творческий ансамбль, добиваясь единства эстетических и педагогических требований, общего сценического языка и взаимопонимания во всех вопросах искусства, как малых, так и больших. И была также в театре преданная этому делу, давно работавшая с куклами художница Г.А. Харлампиева и ее помощник Л.С. Арфеев.
Первое время Андрей Петрович работал вместе с директором этого театра Василием Васильевичем Фещенко — очень хорошим, знающим, серьезным и просто добрым человеком. Но, немного погодя, уже не помню по какой причине, Фещенко ушел с поста директора театра. Андрей Петрович очень жалел о его уходе. Вместе им работалось легко на основах взаимного доверия и уважения. Теперь директорство пришлось принять на свои плечи А. Трапани.
Рассказать обо всех делах и обо всех спектаклях Андрея Петровича за 17 лет, которые мы прожили в Тамбове, я, конечно, не смогу. Но все-таки о самом важном, как я его понимаю, сказать надо.
Здесь, как всюду и всегда, он, прежде всего, включил в круг своих забот работу с общественностью, справедливо считая, что для нормального функционирования детского театра необходимо привлечь к нему серьезное внимание облоно, гороно, школ, всего педагогического и комсомольско-пионерского актива города. Да и, кроме того, он сам никогда не мог быть в стороне от пионерского движения, от того, как и чем заполнен досуг детей, от художественной самодеятельсноти, от того, хорош или плохо ведется работа по эстетическому воспитанию ребят. Также Андрей Петрович не мог равнодушно относиться и ко всей творческой жизни города, старался помочь ей по линии ВТО [По 1991 - Всесоюзное театрально общество (ныне: СТД)], активно работал как заместитель председателя Тамбовского отделения. Очень скоро он стал и депутатом горсовета, и членом многих общественных организаций в городе… Всего не расскажешь, да и дело не в должностях и обязанностях, хотя он относился к ним, как я уже говорила, с предельной ответственностью. Дело в самом духе, который он привносил своим участием в любое начинание: это был дух высокой культуры, такта, воспитанности, искренней и деятельной заинтересованности и доброжелательности.
К наиболее удачным постановкам Андрея Петровича в Тамбове, по-моему, относятся: "Волшебная лампа Аладдина", "Кот в сапогах", "Снежная королева", "Золотой мальчик", "Царевна-Лягушка", "Конек-Горбунок", "Рыжик", "Поросенок Чок", "Али-Баба и разбойники", "Кот Васька и его друзья", "Лапоток", "Таинственный гиппопотам", "Я - цыпленок, ты - цыпленок", "Чебурашка и его друзья", "Кот и Заяц", "Люди и разбойники", "Робин Гуд".
С. 83–85
Были, конечно, и просчеты, и срывы, но в целом культура спектаклей Тамбовского театра за короткий период значительно поднялась. Многие из даже самых ранних постановок А. Трапани в Тамбове, не старея, сохраняются в репертуаре долгие годы, вызывая у новых и новых поколений зрителей все те же взволнованные реакции (так "Поросенок Чок" прошел более 1500 раз, "Конек-Горбунок" — более 750 раз, "Кот Васька" — 400 раз, "Доктор Айболит" — около 300, много держались и "Зайка-Зазнайка" и, конечно, — "Чебурашка"). Это говорит о том, что они близки детям и что в них нашли выражение ценные свойства А. Трапани, как постановщика спектаклей для самых маленьких зрителей.
Я не знаю, как точнее обозначить это качество, которым он, бесспорно, обладал. Одно могу сказать, что в нем, в этом качество, которым он, бесспорно, обладал. Одно могу сказать, что в нем, в этом качестве, не было ни капли инфантилизма. Может быть, его следует назвать педагогическим чутьем, но его дар педагога был в не меньшей степени выражен и во всех других постановках театра. Скорее всего, это было просто умение смотреть на мир с мудростью взрослого, но глазами ребенка. Пожалуй, это хорошо выразил В. Жуков уже после смерти А. Трапани в своих воспоминаниях от просмотра спектакля "Поросенок Чок" в Тамбовском театре кукол: "Основанный на игре-сказке с острым комедийно-"страшным" сюжетом, спектакль режиссерски был выстроен интересно и в пластическом, и в пространственном отношении". Но не эти профессиональные качества показались Жукову главными. Он пишет: "Смотря эту всем нам известную сказку, я вдруг ощутил ту особенность Андрея Петровича в раскрытии образов, которая, пожалуй, с наибольшей силой сказалась в роли матери Чока, замечательно исполненной актрисой Раисой Ивановной Алешиной (хотя и в остальных ролях тоже, конечно). Не знаю, как определить эту особенность, которую умеет придать работе актера только Андрей Петрович, но на меня повеяло родным, знакомым ощущением его режиссерской беспредельной доброты и человеческой озабоченности. Спектакль был не нов, в нем сменились, наверное, многие исполнители, но, может быть, потому, что в нем была эта замечательная актриса, плотью и кровью впитавшая в себя мысль постановщика и ставшая его искренним соучастником, спектакль дышал такой свежестью и чистотой, такой удивительной прозрачностью, что он глубоко запал мне в память" [Архив автора в ЦГТМ им. А.А. Бахрушина. Фонд № 636].
Думается, что В. Жуков действительно ухватил нечто наиболее важное в режиссуре А. Трапани: его способность, как говорится, "умерев в актере", разбудить в нем самые искренние, самые тонкие, самые правдивые душевные струны. Благодаря этому лучшие спектакли Андрея Петровича были так сильны именно самобытностью, ярким, правдивым, актерским исполнением и пронизаны внутренним светом, каким-то неуловимым радостным настроением, идущим от самой его личности. Как-то Майя Румянцева, поэт, председатель Тамбовского отделения Союза писателей, сказала про Андрея Петровича, что в нем было что-то очень "детское" по открытости души добру и по незащищенности ее от зла. Она была права. Как сочеталась в нем эта детскость с его огромным жизненным опытом, с его большими фундаментальными знаниями и с проницательным и широким ообщественно-философским миропониманием - трудно объяснить. Но такое бывает.
С. 88–89
Театр и дети — на этом скрещении лежало все для него самое святое: прошлая история народа, выстраданная в муках, его величайшая в мире духовная культура и его будущее, которое заложено в тех, кто сидит сейчас в зрительном зале. Он хотел видеть наших детей умными, добрыми, мужественными, честными и, конечно, счастливыми. Страстное это желание и было, наверное, живым выражением любви к Родине.
Еще в начале 20-х годов А.А. Брянцев сказал, что в театре для детей "должны объединяться художники, мыслящие как педагоги, с педагогами, чувствующими, как художники". Андрей Петрович был именно таким художником и таким педагогом - одновременно. Недаром в первые годы работы А. Трапани в Тамбове художественно-педагогическая направленность стала отчетливо давать о себе знать во всей творческой деятельности коллектива: в самих спектаклях, в том круге проблем, которые театр поднимал, во всей продуманности его "взаимоотношений" со зрителем "до" и "во время" спектакля, а также в изучении его "последействия" в школах, в детских садах, в пионерских дружинах, в летних оздоровительных лагерях, чтобы добиться возможно более точной и глубокой эффективности своей работы.
В рецензиях и статьях, посвященных театру в Тамбове и в других городах, где он неоднократно гастролировал, появляются один за другим заголовки: "Театр — педагог", "Театр — учитель детей", "Театр — воспитатель". Лицо театра — его идейная и художественная направленность, чистота и четкость его творческих и педагогических принципов, составляли первостепенную заботу А.П. Трапани, как художественного руководителя. Серьезность отношения к искусству для детей была результатом общей ответственности его перед жизнью. Воспитателем, Учителем с большой буквы он оставался всегда и во всем.
С. 141–142
Однако последние лет пять-шесть работы Андрея Петровича в Тамбовском театре кукол оказались очень сложными, полными исканий (к сожалению, почти неосуществленных) и трудностей.
Ландау Симона. Парабола жизни. Режиссер Андрей Трапани. — Тамбов, ОАО "ТТ "Пролетарский светоч", 2008. — 408 с. Ил. 80 с.
Комментарии читателей
Вы можете оставить свой комментарий:
