tambovlib@gmail.com,
tambovlib@cult.tambov.gov.ru
тел: (4752) 72-77-00

Втр, срд, птн: с 10:00 до 19:00
Чтв: с 11:00 до 20:00
Сбт, воскр: с 10:00 до 18:00
Выходной день: понедельник

Виктор Герасин
Живоносный источник. Часть 6

По многим делам плотник Матвей приезжал в Кузьмино-Гать, каждый раз встречался с атаманом Василием Самойловым. Договаривались о строительных подрядах, о хлебе от казаков, о конях. Мордовское поселение поставляло лес, изделия из дерева — оконные рамы, двери, кузнечные изделия — подковы, стремена, шкворни для телег, скобы. Обмен шёл натуральный, без которого ни казаки, ни мордва не обойдутся. У Матвея был сын двадцати лет, Егор. Годами молод, а опытен что по плотницкому, что по кузнечному делам. У Василия же была дочь, семнадцатилетняя Елена, статная красавица и рукодельница. При встречах Матвея с Василием дети их хоть изредка, хоть на издальках, но пригляделись и понравились друг другу. Да так, что Егор стал наседать на отца: засылай сватов к атаману. А как пойдешь свататься, когда казаки не любят отдавать своих девушек за чужаков, да к тому же не православных?

Не стал Матвей нарываться на позорный отказ, но с Василием встретились с глазу на глаз.

— Вот какое дело, Василий Петров, сына моего, Егора, ты знаешь. Я знаю дочь твою, Елену. Оба хороши. Не договоримся ли мы поженить их?

Спросил напрямую, без дальних подходов. Хоть и рассудителен был Василий, но не сдержался, вскипел:

— Матвей, ты что же это, мои седины хочешь на смех да на поругание казакам выставить? Да не бывать тому, чтобы атаман дал повод казакам рушить свои роды, впускать в них чужеродцев. Да и вам, мордве, кстати ли родниться с казаками? У вас свои семейные устои, у нас — свои.

— Знал я, Василий, что откажешь ты мне. Вот только как я Егору отказывать буду? Парень совсем голову потерял по твоей Елене. Ума не приложу, как мне быть, что говорить ему.

— Прикладывай, прикладывай свой ум, — сказал в сердцах Василий, и они разошлись.

Василий выбрал момент и откровенно поговорил с сыном:

— Степан, дела-то вот какие, сын мордвина Матвея Егор требует от отца, чтобы он шел сватать нашу Елену. Каково это? Мы ведь казаки, правоверные, а они... Отказываю я Матвею. Надеюсь на разум его, обиду не поимеет.

— Я давно, батя, вижу, как они переглядываются. Да говорить раньше времени не стал. Ко мне всё Пётр Карев присыпается, Елена ему нравится. Наверное, сватов зашлёт.

Сваты от Петра Карева не замедлили явиться. Видно, Степан поторопил друга. Василий принял сватов радушно, добрая семья Каревых, род большой, казаки покладистые, хозяйственные. О чём ещё мечтать атаману, как не о равной паре для своей дочери.

Поговорили, пображничали новоявленные сваты, по рукам уже намеревались ударить, поставить точку на сговоре, но в это время в комнату вошла сама Елена.

— Батюшка, матушка, гости дорогие, не делайте сговора, остановитесь.

— Елена! — прикрикнул Василий. — Не дерзи отцу-матери. Не посыпай наши головы позором.

— Батюшка и матушка, каждому вашему слову была я рада, каждому вашему взгляду на меня умилялась, а теперь прошу, остановите сговор. Послушайте меня, пусть даже неразумная я. Не быть тому, о чём вы сговариваетесь. В вековухах останусь, в монастырь уйду, но не быть. Простите меня, батюшка и матушка.

И как вошла с поднятой головой и открытым взглядом, так и вышла, не опустив голову.

И разошлись сваты, не глядя друг на друга.

Печаль легла на сердце Василия и жены его. Любили они дочь непомерно. Надо бы родительскую власть употребить да настоять на своём, и готовы уже были к этому, а всё оттягивали, опасались нарушить в дочери какой-то их, самойловский, стержень, после чего гордость человек теряет, мягким становится, податливым, как глина. Лепи что хочешь из него, да только в слепленное-то душу не вдохнёшь.

— Поеду-ка я мать, к отцу Питириму. Совет он мне какой даст, его и приму.

Кони легко несли санки по наезженной дороге. Василий зарывался лицом в овчинный тулуп, укрываясь от встречного северного ветерка. Рассвет накрыл его уже под Тамбовом. Из избяных труб валили дымы и, не поднимаясь, сбивались ветром, рвались им в клочья. Ветер разыгрывался явно к непогоде.

А храме шла служба. Сбросив с себя тулуп в санки, прикрыв его охапкой сена, Василий вошёл в храм. Народа было немного. Мужчины стояли по правую сторону от пути к царским вратам, женщины — по левую. Василий встал к мужчинам. Вслушался в молебен, в пение, стал заодно со всеми креститься и класть поклоны.

Питирим сам вёл службу. Не отвлекаясь от молитвы, он подал приветственный знак Василию. И на душе Василия сделалось хорошо от этого знака: его видит сам епископ.

Достояв до окончания службы, Василий поставил перед иконами свечи, подошёл под благословение Питирима. Получив его, отошёл в сторонку, освободив место для других прихожан. Пока молился, пока получил благословение, душа как-то сама собой успокоилась. И дело его со сватовством к дочери вроде бы отодвинулось из души, уступив место той благодати, которая изливалась от икон, от горящих свечей, от успокаивающего голоса Питирима и пения певчих.

В трапезной людей было мало. Скоро потрапезничали. И Василий остался с глазу на глаз с Питиримом. Рассказав Питириму все без всякой утайки, Василий ждал его слова. Питирим молчал, перебирал чётки. Молчал столько, сколько требовалось ему. Наконец заговорил:

— Отдавать дочь в мужья не христианину — это не почтить наши православные традиции. Насильно выдавать дочь — тоже церковью не приветствуется.

— О насилье речи, батюшка, нет. У нас в роду было такое, что бабушку мою хотели насильно отдать замуж. А она взяла да сбежала к любимому. Ушли они из станицы и жили невенчанными. Более года жили. А как первенец у них, отец мой, появился, так и родители их смирились, одним днём венчали и первенца крестили. Натуристые наши самойловские бабы. Она и Елена моя вся в прабабку лицом и статью удалась. Натворит да натворит, не приведи Господи. Затем к тебе и приехал, чтобы ты посоветовал мне, как узелок этот развязать.

Питирим задумался, углубился в свои мысли. Он бесконечно перебирал четки. Василий, вглядываясь в лицо молчащего епископа, видел ушедшие далеко отсюда его глаза, отмечал на лице усталость, глазные впадины смуглого лица заполнены были настораживающей желтизной, указывающей на нездоровье этого человека.

— Апостол Павел, — произнёс тихо Питирим. — Да, апостол Павел так сказал: «И жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его. Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим». Но Церковь не пошла предначертанным Павлом путём, она то же самое настроила по-своему. Узелок ваш не нов, не вы первые — не вы последние. Вот что я тебе, атаман, скажу: были времена, когда Церковь относилась совершенно отрицательно к бракам с не членами Единой Вселенской Церкви, смешанные браки Церковь не благословляла. Одно из правил Вселенского Собора гласит так: «Недостойно мужу Православному с женою еретическою соединяться браком, ни православной жене сочетаться с мужем-еретиком. Если же будет обнаружено что-либо подобное, сделанное кем-либо — брак почитать нетвёрдым и беззаконное сожительство расторгать. Не подобает смешивать несмешиваемое, и с частью Христовою — жребий грешников. Если же кто постановленное нами преступит, да будет отлучён».

Но позже того Собора было принято одно исключение, когда христианам позволялось вступать в брак с иноверцами: когда последние давали обещание перейти в православную веру.

«Не позволено соединяться браком с еретиком, разве только в таком случае, когда лицо, сочетающееся с православным лицом, обещает перейти в православную веру».

Вот он, ключик к разрешению вашего вопроса. Матвею с сыном надо предложить принять православие, и тогда все преграды сами собой упадут. С сына Матвея, который обратится в христианство, возьмём подписку в том, что дети, которые родятся у них после этого, будут крещены в Православной Церкви. Иноверец не будет никаким образом приводить к своей вере, а его верная половина не будет лишаться единобрачного сожительства во всё время её жизни. Если даст такую подписку и будет следовать ей, то брак признаем законным. При нарушении этих обязательств брак тотчас расторгнем. Так что дело за Матвеем и сыном его. Мастера оба хорошие, что отец, что сын. Когда бываю на постройке, то любуюсь их работой. Да ведь мордва. Сколько времени они уже бок о бок с нами, православными, живут, соответственно, духом православия напитываются. Многие уже перешли в нашу веру. Вот заодно и поработайте с этим поселением, приведите их к вере. Да и сам я займусь ими, как только посвободней стану.

Возвращаясь домой, Василий сделал крюк лесом, заехал в мордовское поселение к Матвею. Уединившись, они долго беседовали, и при прощании остались довольны друг другом. Дело у них явно сладилось.

Плотники отдыхали. Нафанаил встретил подъехавшего Питирима, показал ему, как готовят брёвна, как зарезают концы под углы по отметкам. Приглядываясь к наготовленному лесу, Питирим ни в чём не замечал изъяна, представлял, как уже летом поднимется храм и как будет смотреться его смолистая желтизна на фоне зелени леса. Оставался доволен.

Подъехал верхом на коне Матвей, попросил Питирима отойти с ним в сторонку на два слова, и когда отошли на край поляны, заговорил:

— Батюшка Питирим, был у меня атаман станичный Василий, все мы обмозговали. Егор готов принять крещение. И мы, родители его и родственники, не возражаем ему в этом. Мало того, на сходе порешили креститься у тебя всем поселением нашим. Чего ж теперь, живем среди одной большой веры своим островком малой веры. Решили, крести нас, батюшка. И станем мы все одной веры, оттого жить дружно будем, свои среди своих. Не все, правда, к единому мнению пришли у нас. Семь семей решили съехать, пока санный путь лежит. Не бедные люди. Избы разбирают, грузят на сани, чтоб на новом месте скоро собрать их.

— Куда же путь наметили? — спросил Питирим.

— На север. К рязанской мордве. Родственные нам люди там живут, мы выходцы из тех мест.

После недолгого раздумья, Питирим предложил Матвею:

— Егора мы покрестим с тем расчётом, чтобы свадьбу до великого поста сыграли. Покрестим и обвенчаем. А вас остальных я не тороплю. Но благословения на строительство храма я не дам, ибо иноверцев не благословляют. Сначала веру примите нашу православную, только после этого получите мое благословение. Иначе не могу. Примите нашу веру и своими руками стройте храм для новой веры. Жалко, что разделяетесь, что ваши близкие съезжают. Может, ещё одумаются?

— Нет, батюшка, эти не одумаются. Они без колебаний.

— Предупреди их: на Рязанщине много мордовских поселений уже приняли крещение. Много. Если какие и остались вне православия, то редкость да редкость. Это наше дикое поле отстало с крещением. Сам знаешь причины. Так что предупреди. А я вас не тороплю.

Тем же вечером, беседуя с учениками, Питирим сказал, что скоро будут крестить мордовское население, перед тем, как храм закладывать. Он был уже опытен в той вере, которую исповедует мордва. И теперь рассказывал ученикам о том, во что и как они веруют:

— Вот какие понятия имеет мордва о верховном Боге, по их Чам-Пасу: он не имеет ни начала, ни конца. Он живёт на небе, а как он живёт, того никто знать не может. Он господствует и на земле, и земля, и небо, и светила небесные, и люди, и животные, и самые злые духи, все от него имеют свое начало. Он творец всего видимого и невидимого мира, управляющий всем. Чам-Пас любит свои создания, и от него происходит одно только добро, но, чтобы люди не забывались, он попустил Шайтану сотворить злых духов и посадил их в болотах и омутах. Если человек сделает что-нибудь противное Чам-Пасу, он дозволяет злому духу сделать вред тому человеку, но когда человек обратится к нему с мольбой избавить его от зла, он запрещает злому духу и велит ему сидеть в воде.

Обыкновенная молитва у мордвы к богу коротка: «Шкай! оцюШкай, вердуШкай, ванымыст! Боже, верховный боже, начальный боже, помилуй нас!» К этому верховному богу мордва обращается в начале каждой молитвы. Самому же Чам-Пасу ни особых праздников, ни особых жертвоприношений не творят.

Кроме единого вечного бога, мордва признаёт созданных им добрых и злых духов. По их понятиям, эти духи, как и люди, плодятся, и их в мире множество.

Чам-Пас сотворил богиню Анге-Патяй (мать-богиня). Она источник жизни, чадородия и плодородия земли, ведёт постоянную борьбу с злым началом, охраняя жизнь и благоденствие всякого создания.

— Идолопоклонники они и есть идолопоклонники, — заключил молодой ученик из Донской слободы.

— Не совсем так. Не справедливо мордву называть идолопоклонниками. Никогда не имела она ни идолов, ни каких других изображений божества. Не имела мордва и особых храмов для совершения богослужения, проводила свои моления в лесах, на полях, на кладбищах.

Люди они гостеприимные и хорошие. Молятся редко, занимаются этим, когда пьют или когда режут животных. Тогда они молятся Богу, который создал небо, и землю, и всё, что есть. Они благодарят его, что он даёт возможность жить. Молятся, чтобы он их по окончании этой жизни повёл в вечную радостную жизнь. Они живут мирно и без священников... При погребении ставят знак, указывающий, что умерший умел делать. Кладут в могилу топоры и кремни, чтобы покойники могли ими воспользоваться, коневоду кладут лошадиный хвост, даже дупло с пчёлами кладут бортнику. Шкуры убитых животных вешают на деревья, перед ними становятся на колени и по-своему молятся.

Мы читаем молитвы, обращаясь к своим святым, пророкам. У них тоже есть молитвы. К примеру, мы чтим и читаем молитвы Илье-пророку. А они своему, которого называют Пурьчине-паз. Но обращаются, кто как может. К примеру, вот так мне довелось слышать:

«Пурьчине-паз. На трёх огненных лошадях ты катишься по небу, молния высекается твоими колёсами, в левой руке у тебя гром, в правой руке — дождь. Гром ты высекаешь, дождь льёшь на землю-матушку, увлажняешь, посеянный хлеб растишь, голодные животы кормишь.

Одной думой надумали, одними словами говорили, в одно место собрались, в это место пришли молиться-кланяться. Молимся тебе, обращаемся к тебе, курочку тебе зарезали, поклоны тебе отдаём. Поклоны наши заметь, молитвы наши услышь, курочку возьми, что просим — дай. Дай на пашни, на наши хлеба спокойного хорошего дождичка, делающего добро. Не пускай на землю сильной дурной грозы, творящей зло, ломающей посеянный хлеб, прибивающий его к чёрной земле.

Пурчине-паз, кормилец, не оставь нас голодными, не заставляй нас плакать, пожалей стариков, пожалей вверх растущих, в силы-слова входящих. Принесённое возьми, чего просим — дай!»

А теперь вы можете подумать, сравнить их веру с нашей стройной православной верой. Они близки и далеки одна от другой. Вот эту разницу мы и сводим на нет, обращая этих людей в православие. Почему я нашу православную веру называю стройной? Потому что она уже отстроена, ничего нового в неё добавлять, как и из неё убавлять, не следует. Есть Господь Бог, есть сын его Иисус Христос, есть проповедники и святые, есть слова молитв, есть стройность церковной и внецерковной службы. Потому я говорю: вера наша стройная. У мордвы же всего этого нет или всё в зачаточном состоянии. Потому они вольно справляют свои молитвы, кому как нравится, кому где нравится. Они не приведены в церковь Христову, потому разобщены в вере своей.

Часть 5

Часть 7

Материал с сайта: «Новая литература»

Комментарии читателей

Всего комментариев: 0

Вы можете оставить свой комментарий:

*Ваше имя:
E-mail:
Страна, город:
*Комментарий:
* :

* - обязательно для заполнения
Ваш E-mail будет доступен только администратору сайта.


Мы используем технологии, такие как файлы «cookie», которые обеспечивают правильную работу сайта.
Продолжая использовать сайт, вы даете согласие на обработку файлов «cookie». 152-ФЗ «О персональных данных». Принимаю