Андрей Литовский
Нравы сельских обывателей
«Вот раньше, в старину, люди не такие были, лучше намного нынешних. Не пили, в Бога верили, не крали, не убивали, работали и о семьях заботились. Это сейчас кошмар какой-то! Все спились, воруют, преступность кругом!» — пожалуй, именно так представляет себе жизнь в Российской Империи большинство ныне живущих сограждан. Но тогда откуда укрепилось в нашем подсознании, что вся Сибирь это место каторги и ссылки, а икона «Неупиваемая чаша» спасает от пьянства? Может мы о чем-то забыли или чего-то не знаем? Если так, то надо попробовать разобраться и заглянуть в гости к давно ушедшей от нас эпохе.
Сегодня о количестве правонарушений люди узнают из средств массовой информации и отчетов статистики. А пожаловаться в правоохранительные органы можно множеством разных способов: позвонить, написать, прийти лично, отправить письмо в интернете. За год подобных обращений поступает в среднем по одному от каждого из четырех граждан России: зачихала под окнами машина — звонок в полицию, написал аноним какую-нибудь гадость в социальных сетях — жалоба, соседка колдунья и наводит порчу — сообщение, упал снег с чужого сарая в чей-то палисадник — заявление! Забавно? Странно? А ведь подобных «происшествий» полиция рассматривает до 95 %!!! А это не один час работы и груда исписанной впустую бумаги. Вот и получается, что когда кому-то действительно нужна помощь, сотрудники заняты ссорой двух 80-летних пенсионерок, обозвавших друг друга на огороде срамными словами в самом дальнем селе района.
Ничего подобного в старые времена не было. Жители страны обращались в полицию в редких случаях и по действительно серьезным происшествиям, предпочитая решать мелкие споры внутри сельских обществ. Да и как обращаться-то, если большая часть суток посвящена работе и обеспечению себя и своих семей, а ближайший становой пристав или волостной старшина находился за не один десяток верст? Вот и сходи к нему хоть пешком, хоть на лошади — весь день потратишь. А если грамоте не обучен, так еще и писарю заплатишь! Это не сегодня, когда пьяная компания гуляет несколько дней, а потом начинает звонить в полицию, обидевшись за что-то на своих же собутыльников.
Ну а если вспомнить о ставшей притчей во языцех раскрываемости, то несмотря на отсутствие имеющихся сейчас технических и научных возможно-стях, была она даже выше, чем сегодня. Главными причинами тому являлось то, что, во-первых, правоохранительные органы занимались исключительно борьбой с преступностью, без составлений многочисленных отчетов и написанием сотен ни на что практически не влияющих бумаг, с перерывами на проходящие несколько раз в день совещания, отнимающие почти все рабочее время. А, во вторых, в том помогала значительная поддержка населения, которое всегда с готовностью сообщало любые известные им факты о каких бы то ни было происшествиях, помня, что если сегодня обокрали или сожгли соседа, то завтра та же участь постигнет и тебя. Поэтому, даже не имея развешанных на каждом столбе видеокамер, урядник мог проследить маршрут любого человека со всеми ночлегами, перекусами и разговорами от г. Кирсанова до г. Лебедяни, т.к. жившее фактически закрытыми общинами население, всегда замечало в своих рядах чужака и следило за всеми его действиями.
Конечно, в сельской на местности (а это 85% населения перед Первой Мировой войной) действительно совершалось гораздо меньше преступлений. И причин тому немало. Тут и религиозность жителей, и нежелание выставлять свои проблемы напоказ, и присмотр за личными вещами (дома постоянно находился кто-то из семьи, заботясь о младших детях), и отсутствие в большом количестве антисоциального элемента, и эффективная борьба с ним. Никто из общества не будет терпеть семью каких-то алкоголиков-воришек. Сначала на сходе их лишат удобной земли, потом потребуют и вовсе покинуть село. А в случае отказа избу по бревнышку разберут и вожжами за околицу прогонят. И не дай Бог пойти против общества! Губернские газеты постоянно сообщали о случаях жестоких расправ с какими-нибудь конокрадами, поджигателями или насильниками, которых забивали толпой и еще живых зарывали в землю, так что их могилы по нескольку дней шевелились и стонали.
В городах дела обстояли совершенно по-другому, ничуть не отличаясь от сегодняшних дней. Этому способствовала большая масса населения, прибывшая из разных местностей на заработки (да и напрямую из-за криминальных интересов), значительное социальное и экономическое расслоение граждан, религиозные противоречия (среди населения существовало множество различных сект, в том числе мистических и тоталитарных) и многое другое. И если сегодня кажется, что преступность в Империи была намного ниже, чем сейчас, то только из-за отсутствия полных статистических данных об этом. Но стоит открыть местные газеты или полистать описи окружных судов, то перед нами всплывут сообщения об огромном количестве тяжких и жестоких преступлений. К сожалению, сведений о мелких правонарушениях даже в архивах осталось немного, т.к. разбор подобных происшествий входил в компетенцию гражданской власти: земских начальников, волостных старшин и судов, сельских старост и т.д. и эти дела за годы советской власти большей частью были утрачены.
Давайте теперь для живого примера все-таки вернемся на век назад, на-пример, в 1910 год, когда остались позади лихие 1905-07 годы и самые одиозные революционеры-экспроприаторы, такие как Негодяев А.М., Антонов А.С., Киселев Н.А., Шамов С.А., погибли или находились в тюрьмах, а население зажило обычной жизнью, с повседневными заботами и делами. Вернувшись, мы не будем оставаться в губернском Тамбове, а отъехав от него на 30 верст, пройдемся по порядкам и переулкам волости-села Рассказово.
Рассказово. Огромное торгово-промышленное село. Появилось в 1697 г. и растеклось по берегам рек Лесного Тамбова и Арженки на 10 верст от Куриловки (ул. К.Маркса) до Дубровки (ул. Пролетарская), да и в ширину в центре от Белой Поляны до Чибизовки почти в половину того ж. Пять православных храмов и три сектантские молельни. Жителей до последнего младенца, конечно, не считали, но по оценкам волостной управы было их не менее 25000 человек (сегодня около 43000), что превышало население десяти из тринадцати губернских городов. Конечно, больше трети из них не числились в сельских приходах и являлись «отходниками» из соседних волостей, работавшими на многочисленных фабриках, заводах, кустарнях, артелях, лавках и т.д., но это ничуть не облегчало управление всем бесконечным «караван-сараем», в котором переплелись православные, молокане, субботники, хлысты и представители других традиционных и не очень религий для центра аграрной России.
По-своему внешнему виду и административному устройству Рассказово давно уже стало городом, оставаясь селом лишь по названию, да по происхождению и мировозрению большинства жителей, сетовавших за праздничной рюмкой: «Вот провели бы инженера, через наше село, а не мимо железную дорогу, быть бы и нам городом! Да побоялись, что Тамбов переплюнем!» И стоит внимательно присмотреться, как сомнений в их словах остается мало: четыре суконные фабрики (где только на одной Асеевской, трудилось 3700 рабочих — больше чем на всех вместе взятых промышленных заведениях Тамбова и уезда), десятки заводов (кожевенных, трикотажных, чугунно-литейных, конских, винокуренных и др.), механические мельницы с необъемными зерновыми складами, тринадцать школ и училищ (к 1917 г.), публичные библиотеки, три больницы с аптеками и амбулаториями, банки и страховые конторы, театр, кинематограф, телефон, пожарная дружина, почти сплошная каменная застройка на центральных улицах, ямщины, гостиницы и питейные заведения, многие десятки лавок и магазинов с любым товаром, самая крупная в губернии сельская ярмарка и еженедельный базар.
Любому проезжавшему через село путнику в глаза бросался невообразимый контраст: каменные мостовые с электрическим освещением и тарахтящими автомобилями и мотоциклетами на улице Миллионной и мрачная непролазная грязь с утонувшими в трясине лошадьми на окраинах; шикарно одетые к воскресной прогулке селяне во фраках и вечерних платьях (правда многие из них в галошах и с кульком семечек) и грязные нищие в рубищах из заплат просящие милостыню; бронзовый звон 700-х пудового Богословского колокола с тяжелым ревом фабричных гудков, слышимые за 20 верст и пьяные охрипшие песни плохо стоявших на ногах гуляк, перебиваемые блеяньем коз на придворках; дворянские усадьбы в вековых тенистых парках, особняки фабрикантов, похожие на европейские дворцы и обмазанные глиной лачуги с соломенной крышей; массивные двухэтажные купеческие дома с магазинами и винными погребами и безразмерные наспех построенные доходные бараки, с десятками спавших на тюках с соломой крестьян, приехавших в поисках лучшей доли. Рассказово могло за год превратить неудачника в лощеного купца с золотой цепью от карманных часов на лопающемся животе и с собственным выездом из тройки вороных жеребцов или ремесленника с золотыми руками в убогого, покрытого язвами и тряпьем, бездомного пропойцу, спящего в пыли с бродячими собаками.
Естественно, социальные противоречия в обществе способствуют росту преступности, что не преминуло отразиться и на Рассказово. Правоохранительной деятельностью в уезде занимались как органы административного управления: земские начальники и волостные управы со старшинами, которым подчинялись волостные суды и сельские старосты, так и органы полицейского надзора. На сельской администрации лежали обязанности по разбору происшествий, аналогичных сегодняшним административным правонарушениям. Их же рассматривали и мировые судьи, выбираемые чаще всего из известных сельских дворян. С уголовными преступлениями боролись полиция и жандармерия (занимавшаяся военными преступлениями и посягающими на государственную безопасность).
Полицейских надзор на территории губернии (в сельской местности) возлагался на становых приставов с их помощниками, для чего уезды разбивались на ряд станов, объединявших несколько волостей (территориальная единица по площади средняя между сегодняшним районом и сельсоветом). Так, например, по состоянию на 1893 год Рассказово являлось центром 2 стана (с 1917 г. — 3-го), состоящего из десяти волостей и делилось на 4 уряднических участка (в Тамбовский уезд входило 5 станов и 16 участков). В Рассказово располагался уряднический участок № 5. Урядники подчинялись приставам и выполняли полицейские функции внутри волостей, и с каждым годом из-за роста населения их количество, вместе с новообразованным участками, возрастало. В свою очередь урядники руководили работой конных и пеших стражников (низшая поли-цейская единица, заменившая с 1903 г. выборных сотских и десятских кресть-ян).
Ввиду того, что становые приставы на местах являлись еще и представителями МВД, то в их обязанности входил ряд административных и статистических функций, в виде наблюдения за исполнением законов Империи и выполнения различных официальных поручений (например, сбор статистических данных о промышленных и торговых предприятиях). Поэтому со временем в уездах в помощь приставам вводились новые полицейские должности.
Так, с 28 мая 1910 г. в Рассказово ввели должность полицейского надзирателя села, занимавшегося руководством полицией и ее деятельностью, и городовых (трех в селе и четырех на фабриках). Саму же Рассказовскую волость (она занимала территорию даже чуть меньшую, чем сегодняшний город) приравняли к самостоятельной полицейской единице внутри 2-го стана и ввели должность пристава. В итоге Рассказово стало единственным в Тамбовском уезде сельским населенным пунктом со своим отдельным приставом и надзирателем, в котором полицию реформировали по городскому образцу.
Раскрытые преступления и оконченные уголовные дела рассматривали окружные и военные суды. При окружном суде имелась должность судебно-го следователя, который занимался предварительным следствием на вверенной ему территории. В Рассказово находился центр одного из подобных участков с квартирой (так называлось не жилое помещение, а сама контора, где работал следователь и его помощники) следователя под № 2. Судебный следователь не подчинялся полицейским органам и вел самостоятельное расследование, прибегая к их помощи. Имелась в селе и квартира жандармского офицера.
Теперь оставим немного в стороне официальные исторические факты, пройдемся по субботнему базару и подслушаем, какие же криминальные новости обсуждали у бакалейных лавок рассказовские обыватели.
Как и сегодня, наибольший интерес (или как говорят в новостях «общественный резонанс») вызывали известия об убийствах.
В самом центре базара с. Рассказово (теперь здесь находится автовокзал) находился популярный трактир с биллиардом содержателя Матвея Степановича Шубина, который он, получив соответствующее разрешение, переименовал с 1910 г. в ресторан. В «новое» заведение (остальные забегаловки по-прежнему именовались еще трактирами) публика шла с большой охотой. 8 февраля (здесь и далее все даты даны по старому стилю) около 8-10 вечера в ресторан заявился местный 42-летний торговец-мясник Михаил Петрович Устинсков, уже находясь в изрядно подвыпившем состоянии, и устроил скандал со служителями и посетителями. В конфликт с гостем ввязался сам хозяин с сыном, а также буфетчик Антон Климушин и служащие: Иван Бородин, Андрей Чиликин, Михаил Ласьков, которые с кулаками выпроводили Устинскова на улицу, однако он вскоре вернулся и продолжил буйствовать. Выставив вторично дебошира за дверь, владелец с работниками как следует «проучил» его на глазах всего «обчества». Тяжело избитый мясник не дошел до дома, переночевал у своего знакомого и через 12 часов скончался в бессознательном состоянии при помещении в больницу, оставив беременную жену и шестерых детей. При вскрытии трупа врач установил, что смерть наступила от разрыва кишки. Шубина с со-участниками арестовали и поместили в Тамбовскую тюрьму до внесения крупного залога.
25.02.1911 г. состоялся суд над участниками убийства Устинскова, в ходе которого пришли к выводу, что конфликт спровоцировал сам мясник, а его убийство явилось неумышленным и случайным. Установить, кто конкретно нанес роковой удар потерпевшему, не удалось. Подсудимых защищали «звезды Тамбовского правосудия» присяжный поверенный К.Н. Шатов (будущий губернский комиссар в 1917 г.) и князь Ишеев В.П. (муж дочери фабриканта М.В. Асеева Екатерины). Приговор по современным меркам удивляет своей мягкостью: М.С. Шубина приговорили к 6 месяцем тюрьмы, а Климушина, Ласькова и Чекалина к 3 месяцам, с наложением всех судебных расходов. Бородина и А.М. Шубина оправдали. Вот вам и «кровавый» царский режим!
Интересно, что эта история имела и «кармическое» продолжение: 22 марта 1910 г. в 3 часа утра от неисправной плиты ресторан Шубина загорелся и полностью выгорел вместе с арендуемой бакалейной лавкой Хлестова и надворными постройками, а также крышей каменной лавки и забором соседа Белкина, причинив ресторатору ущерб в 6000 рублей. Но и данное несчастье стало для Шубина даже не вторым: в декабре 1909 г. выпив уксусной эссенции, отравился его 18-летний сын.
Надо сказать, что случаи лишения человека жизни насильственным способом в Рассказово бывали нередки, правда, некоторые из них вызывали гораздо меньший обывательский интерес, чем конфликт двух предпринимателей. Так, в последние дни октября один из рассказовских хулиганов, молодой парень, будучи пьян повстречал на улице своего малознакомого ровесника и в ходе ссоры ударил его ножом, от чего последний через непродолжительное время скончался, а убийца отправился под арест. К сожалению, подробностей данного происшествия пока обнаружить не удалось, как и событий 27.11.1910 г., когда около моста через реку Арженку, близ фабрики Асеева нашли труп Михаила Ефимовича Кочетова, мелкого местного воришки, погибшего по основной версии, от побоев лиц им обворованных.
Вернувшись на секунду в сегодняшний день и посмотрев городскую статистику за 2018 г., мы увидим, что случай насильственной смерти в Рассказово имелся только один. И это при современном вроде бы «падении нравов» и значительном росте количества горожан!
Человеческие трагедии и смерть всегда приковывали особое внимание населения. Казалось бы, в религиозном сознании самоубийство являлось страшным грехом и осуждалось всеми классами общества. Но, несмотря на это сообщения о суициде в начале XX века не были чем-то из ряда вон выходящим и постоянно попадали на страницы местной прессы (хотя и старались скрываться близкими родственниками). Вот некоторые из них:
— в середине февраля крестьянин Малых Тулян (сейчас ул. Заречная) 18-летний юноша Степан Иванович Авдеев, находясь в душевном расстройстве, выстрелил из ружья себе в левый бок, от чего скончался;
— 17.03.1910 г. принял яд владелец мастерской часов и золоченой утвари, мещанин Михаил Николаевич Изосимов, чему предшествовала семейная трагедия. Переехав из г. Моршанска, ювелир открыл свое заведение на Базарной Площади (ул. Гагарина) с. Рассказово. Через некоторое время его захворавшую беременную жену положили в Тамбовскую больницу на длительный срок. Раз в 7-10 дней Изосимов навещал ее и, приехав в очередной раз, обнаружил, что она умерла и была похоронена родней на Тамбовском кладбище, о чем мужа даже не предупредили. Впав в депрессию, мастер запил и постоянно говорил своему служащему И.М. Урасьеву о самоубийстве. Иван периодически прятал ядовитые вещества от своего хозяина, но спасти его так и не смог. 16 марта Изосимов послал предсмертное письмо своим друзьям братьям-учителям Василию и Александру Ефимовичу Рысцовым, назначив их душеприказчиками, и на следующий день принял смертельную дозу яда, запив ее чаем;
— 5 ноября 1910 г. молодая, полная сил и здоровья женщина, кассирша магазина «Зингер» Любовь Дмитриевна Гвоздева, решив умереть, приняла уксусной эссенции, и 6 ноября, приобщившись в больнице святых таин, представилась.
Также горячо обсуждались несчастные случаи и скоропостижные смер-ти:
— 19 мая в 4 часа дня вагон конки на подъездном рельсовом пути И.И. Сатина насмерть задавил трехлетнюю Ольгу Жулагину, игравшую на железнодорожных путях;
— вечером 31 мая по недосмотру матери полуторогодовалый мальчик Орлов зашел в лавку В.Н. Рассказова, выпил и облился неизвестной ядовитой жидкостью, от чего скончался на другой день;
— 12 ноября около полуночи мясник Яков Иванович Ивановский въехал в Рассказово со стороны г.Тамбова и, будучи пьян, направил лошадь мимо моста в реку. Лошади, в отличие от своего возницы, удалось выбраться на берег;
— 2 ноября около 12 ч. дня рядом с аптекой Вюнш (сейчас здание на углу ул. Аптекарской и 8-го Марта) скоропостижно скончался Федор Николаев, занимавшийся сбором милостыни.
Что-то, чем дальше, тем мрачнее, скажете вы. Неужели ничего хорошего не происходило? Конечно, положительных моментов в жизни Рассказовцев было гораздо больше, просто сюжет нашего очерка изначально заявлялся другим. Ну ладно, переведем немного дыхание: к 17 ноябрю лед все-таки сковал реку Лесной Тамбов и 12-летний Петр Голубчиков побежал по нему кататься, гоняя палкой шар близ суконной фабрики Р.Э. Мунда. Заигравшись, мальчик забежал на середину мойки шерсти, где глубина омута превышала 4 метра, и провалился под лед. Бывшие неподалеку люди спасать мальчика побоялись. На счастье утопающего заметил рыбак Матвей Иванович Кочетов, который подполз к провалу и с помощью длиной дубинки вытащил Голубчикова, и спас от приближавшейся смерти.
Немалый отклик в обществе во все времена находили случаи разбойных нападений и сексуального насилия в отношении женщин. И если сведения о половых преступлениях (тогда они назывались преступления против чести и целомудрия женщин) в Императорской России по этическим соображения практически не публиковались, то разбои описывались со всеми подробностями.
24 января 1910 г. недалеко от земской больницы (ее перестроенное здание сохранилось на ул. Ак. Маркова) вместе со своей женой, двумя ее знакомыми барышнями и кучером проезжал фельдшер Асеевской фабричной больницы Георгий Васильевич Крюковский. В это время на проезжавших с криками «стой!» бросились несколько человек. Кучер погнал лошадь, а нападавшие попытались догнать и остановить экипаж, ударив ножом животное. Каким-то чудом Крюковскому удалось уехать, но лошадь через короткое время пала.
После первой неудачи, злоумышленники почти сразу же совершили второй налет, выбрав жертвой, также ехавшего в санях, Петра Мусатова. Только теперь разбойники, прыгнув в сани, нанесли ножом удар ему самому. На крик Мусатова прибежал на помощь Павел Тетушкин, которому в ходе борьбы преступники нанесли две ножевые раны и скрылись. Вскоре разбойников-неудачников задержали и арестовали. Ими оказались крестьяне: М.Т. Федотов, Д.Л. Садомцев, Е.П. Кудрявцев, И.К. Кудрявцев и Н.Ф. Мякишев.
Ровно через месяц в другом конце села, на Салмановке, в 9 часов вечера Петр Иванович Филиппов открыл входную дверь своего дома на настойчивый стук и тут же получил удар обухом топора в лоб, затылок и по руке. Хозяин упал, а трое напавших, с лицами, измазанными сажей и надетыми на голову вывернутыми наизнанку шапками, привернув свет в лампе, стали обшаривать его карманы и горницу. Выбежавшая на шум жена громко закричала, но неизвестные под угрозой лишения жизни заставили ее замолчать. Найдя в карманах Филиппова всего 60 копеек, преступники сбежали из дома, обронив у калитки большой мясной нож.
Придя в себя, ограбленный крестьянин воспользовался разбоем для ре-шения семейных распрей и обвинил в налете своих племянников, Тимофея и Петра Федоровичей Филипповых, крайне недовольных тем, что их дядя ра-нее продал семейную землю, а не оставил ее им в наследство. Жена также подтвердила, что «узнала» голоса родных. И хотя братьев задержали, следствие не очень поверило словам потерпевшего. Вскоре при опросе торговцев скобяными изделиями установили, что потерянный во дворе нож покупал себе Семен Матвеевич Котельников, признавшийся в нападении на Филиппова вместе со вскоре задержанными подельниками — С.И. Климушиным и Е.М. Матвеевым. Невиновных племянников освободили, а разбойников 23.02.1911 г. приговорили к шестилетней каторге.
«Два разбоя за два месяца? Да вроде бы не так уж и много, не то что сейчас!», — упрекнет меня читатель. Много это или мало, спорить не буду, просто приведу факт, что за последние несколько лет в г. Рассказово не зафиксировано ни одного разбойного нападения!
Но, естественно, больше всего преступлений всегда приходилось на хи-щения имущества. Как уже отмечалось, чаще всего пострадавшие об этом ни-кому не сообщали, а при установлении вора «разбирались» с ним сами, поэтому составить полную картину подобных происшествий и сравнить их с последними данными, увы, не получится. Отметим лишь несколько типичных краж.
В 7 часов вечера 31.12.1909 г. (по новому стилю это 12.01.1910 г.) из дома Петра Ивановича Скопинцева похитили 1200 рублей. Местная полиция быстро задержала воров, С.В. Матюхина и А.Н. Федорова, которые спрятали награбленное под крыльцом чайной Золотова «Собачий ящик», пользовавшейся в народе дурной славой из-за постоянного посещения ее «темными личностями».
2 января вскрылось систематическое хищение товара на сумму свыше 3000 рублей из мануфактурного магазина Федотова, совершаемого его приказчиком Азаровским. Часть похищенного удалось изъять.
В марте 1910 г. владелец лучшей на селе пекарни Казякин начал замечать периодическую пропажу муки. Поставив тайный караул во дворе и, наблюдая сам, он выяснил, что муку ворует один из подмастерьев, Николай Кожухов. В одну из ночей в 3 ½ ч., Казякин вместе со стражниками поймал вора с поличным. Часть муки и пустые мешки изъяли при обыске у лавочника под кличкой «Серебряный Федя», которому задержанный и сбывал муку.
1 мая прямо с базара села похитили двух лошадей запряженных в телеги, принадлежавших крестьянам с. Дмитриевщины, Куратову и Черникову. Одну лошадь в тот же день нашли на постоялом дворе, другую конокрадам удалось угнать из села. Среди селян прошел слух, что за последнее время украли уже четырех лошадей. Спустя месяц урядник С.А. Козьмин открыл и арестовал шайку конокрадов из 10 человек, воровавших лошадей по губернии и сбывавших их в Тамбове, Козлове (Мичуринске), Моршанске и даже в Рязанской губернии.
Мошенники также не дремали. В конце марте становой пристав с. Рассказово В.Д. Коршунов арестовал «кукольников» Арона Ицковича Бильберга и его сына Александра. Бильберги предлагали зажиточным мужикам приобрести якобы поддельные трехрублевки, напечатанные заграницей. Для начала они давали обманутым «фальшивую», но на деле совершенно новую купюру и посылали обменять ее в ближайшей лавке, что, естественно, удавалось. Потом взяв задаток в 50 р. привозили мужиков (не более двух за раз) в г. Рязань и на своей, якобы, «главной квартире» (в каких-нибудь захудалых номерах) продавали лежавшие в коробках деньги, пересчитывая и перекладывая их из одной корзины в другую. И пока один из обманутых считал на счетах, а другой записывал на бумаге расчет, подменяли коробки, делая это раз по 15-и, т.к. деньги лежали только в одной из них, а остальные пустовали. После корзина засыпалась кренделями и закрывалась на замок, а Бильберги получали несколько сотен рублей. Если позже при обнаружении обмана потерпевший находил мошенников и предъявлял им претензии, ему поначалу угрожали тюрьмой за соучастие в сбыте фальшивок, но вскоре «сжалившись» предлагали вербовать новых жертв для своего предприятия, обещая вознаграждение.
Бичом Рассказовцев являлось и пьянство. И администрация волости, и полиция, и церковь, и общественность, и губернские газеты постоянно обращали на это внимание и пытались принимать разные меры. В пьяном виде и ради спиртного совершались многочисленные преступления, семейное насилие, хулиганские выходки, повреждения имущества, несчастные случаи со смертями и увечьями (люди тонули, замерзали, сгорали, калечились различными производственными аппаратами и т.д.). На концах порядков у леса во хмелю происходили массовые кровавые кулачные бои между жителями разных слобод и религиозных конфессий, а в питейных заведениях серьезные погромы. Как, например, в ресторане Золотова, где в начале октября посетитель сектант-«хлыст» вместе с приятелем устроил грандиозный дебош, с которым удалось справиться только при помощи по-лиции.
Надо сказать, что по странному совпадению С.Ф. Золотова преследова-ли неудачи, ставшие более фатальными, чем у его упомянутого выше коллеги-ресторатора М.С. Шубина. 08.01.1911 г. он на ходу спрыгнул со скорого поезда на ст. Платоновка и получил тяжелейшую опасную для жизни травму, ударившись грудью о барьер. 03.12.1911 г. Золотов скончался от отравления малосоленой осетриной, купленной им в лавке Мироедова, и съеденной накануне.
Полиция старалась как можно активнее бороться как с самим пьянством, арестовывая и временно изолируя отъявленных пьяниц, так и с незаконной торговлей алкоголем. Например, 3 апреля в ходе рейда пристав В.Д. Коршунов, совместно с полицейскими-кандидатами Сусликовым и Звонковым составили около 20 протоколов за торговлю водкой и изъяли ее большие запасы. Борьбу с шинкарями продолжил и преемник Коршунова титулярный советник А.Д. Воронцов-Вельяминов, проведя в июле-августе несколько крупных рейдов.
Еще одним нововведением нового пристава стало ночное патрулирова-ние Рассказовских улиц в праздничные дни для искоренения хулиганства, которое осуществляло несколько десятков назначенных крестьян вместе со своими старостами. И хотя это действительно позволило снизить количество правонарушений «народная дружина» пришлась не по вкусу местным жителям и вскоре по их многочисленным просьбам новую натуральную повинность отменили.
Как и сегодня, царская полиция внимательно следила за соблюдением правил торговли. В праздничные дни самые бойкие места села заполнялись многочисленными лотошниками и торжниками, предлагавшими отдыхающим свои «леденцы и писанки» (пряники). Стражники «вытуривали» торговцев, перекрывавших улицы и мешавших гулять почтенной публике в специальные места (к трактиру «Вуколыча»), вызывая яростный протест, особенно со стороны женщин. То там, то здесь на улицах села раздавался громкий бабий визг и перебранка с проклятьями, собирая на представление множество зевак. Активно штрафовались и те предприниматели, которые осуществляли торговлю раньше (до 6 утра) и позже разрешенного времени суток.
Среди рассказовцев также отмечалось особое пристрастие к азартным играм. Лото, карты (особенно игра «66»), биллиард — были самыми попу-лярными развлечениями среди народа, хотя местные просветители и администрация старались привить жителям интерес к чтению, любительским и театральным кружкам, познавательным лекциям, музыке, кинематографу, клубам по интересам и другому досугу. Приходилось прибегать и к запретам — с 8 февраля сход крестьян с. Рассказово постановил закрыть игру на деньги на биллиардах во всех трактирах и пивных.
Помимо азартных игр общественность следила за санитарным состоянием рассказовских улиц и особенно базара, зачастую утопавших в грязи, а также мест отдыха и водоемов, проводя их обследование и побуждая ответственных лиц, владельцев и арендаторов к чистке и ремонту. Меры эти были абсолютно необходимы — в XIX веке губернию не раз посещали различные эпидемии, самая страшная их которых, холерная, уносила тысячи жизней. В 1910 г. холера вновь вернулась на Тамбовщину, и хотя благодаря старанию властей, болезнь не достигла прежнего размаха, она принесла жителям много горя. Всего заболевшими в губернии числилось 5468 человек, из них 2578 спасти не удалось.
На предмет качественного санитарного состояния тщательно осматривались не только улицы, дворы и водоемы, но и торгово-промышленные заведения. Проверки проводились земским врачом совместно с приставом и на нарушителей налагались крупные штрафы, и даже многодневные аресты. При осмотре 6 августа денежные взыскания получили содержатель трактира Поликарпов, владелец пекарни Казаков, торговец мясом Телепин. Еще один торговец, Замятин, за неочистку отхожего места и вовсе попал под арест на 7 суток.
Итогом принятых мер стало минимальное число заболевших холерою рассказовцев в отличие от прошлых лет, чего не скажешь о соседних селах. В крупном фабричном селе Бондари от эпидемии умер не один десяток чело-век, что вызвало опасные беспорядки среди населения с избиением фельдшера и полицейского стражника.
Пристальное внимание уделялось и болезням животных, т.к. эпизоотии зачастую выкашивали главных крестьянских кормильцев лошадей и коров, оставляя семьи без средств к существованию. Поэтому в селе в 1903 г. создали собственный ветеринарный участок с врачом и амбулаторией, открытой 21.03.1909 г.
Не стоит думать, что различные проверки и санкции выпадали только на долю обычных лавочников. Крупные рассказовские промышленники, загрязнявшие реки Арженку и Лесной Тамбов с окружающими их земельными участками продуктами производства и отходами, и вовсе подвергались судебному преследованию со значительными принудительными мерами.
Становились они и фигурантами уголовных процессов. Зимой 1910 г. старшим чиновником ревизии сенатора Н.П. Гарина, Ф.В. Рудневым с помощником, кандидатом на судебные должности Брушевским, произведены обыски на фабриках Тамбовских «суконных королей» бр. Асеевых (мануфактуры в Рассказово и Моршанске, занимающие по объему производства 1-е и 3-е место в России), бр. Желтовых (с. Рассказово), бр. Ляпиных (с. Бондари), наследников Рагозы (Мунда и Смирновой в селах Рассказово и Тулиновке), Суворова (с. Ширингуши, Спасского уезда). 17 февраля проверяющий допросил всю администрацию фабрики Желтовых. А в отобранных у Асеева бухгалтерских книгах и документах обнаружил записи о взятках интендантам-чиновникам военного министерства со всем подробностями — с указанием полных имен и сумм. Фабрики вели поставки продукции по заказам государства за казенные средства, и эти контракты получали путем взяток ответственным чиновникам. Благодаря тем же взятками при приеме готовых изделий закрывались глаза и на брак. По мнению Руднева по систематическому взяточничеству Тамбовская приемная комиссия перещеголяла все остальные. Вам это ничего не напоминает?
К началу XX в. широкое развитие получило также мошенничество в сфере страхования. С конца XIX в. в Рассказово открыли свои представительства различные страховые общества («Саламандра», «Северное», «Россия», «Российское транспортное» и др.), в которых местные жители и предприниматели активно страховали свое имущество и жизни от пожаров, паводков, краж, увечий, смерти, падежа скота и т.д. Тут же стали находится и люди, причем с каждым годом все больше и больше, которые пытались получать страховые премии путем обмана, чаще всего сжигая застрахованное имущество.
Такой способ получения дохода вызывал самое большое негодование и ужас среди местных жителей. В те времена не было страшнее бедствия, чем пожары, уничтожавшие не только целые селения, но уездные города. Рассказову в этом плане везло больше чем другим. Село за последние полтора века ни разу не выгорало полностью. Мощные пожары, конечно, случались, как например в 1839 или 1857 г., когда сгорели целые порядки, а в середине 1860-х огонь сильно повредил центр села с церковными постройками, но село так ни разу и не погибло.
Помогали этому пожарные команды, созданные на суконных фабриках и активное участие местных жителей, тушивших пламя всеми средствами. После пожаров погорельцам оказывалась всевозможная помощь. Рассказовцы и церковь всегда собирали средства не только односельчанам, но и жителям других мест, как в случае с пожаром в с. Нижнеспасское, где 09.04.1910 г. пострадало 66 домохозяйств (полностью сгорело 45 дворов), причинив убыток на 32000 р., и церковный староста Иван Миронович Слободской начал сбор пожертвований.
Иногда пожар использовался в криминальных целях и далеко не в качестве мести. Существовали группы преступников, которые пребывали в какое-нибудь село и поджигали отдельные строения на улицах (местные на подобное практически не решались, т.к. могли и сами сгореть, и голову от разъяренной толпы потерять). Когда жители покидали свои дома и принимались спасать соседей, жулики спокойно обчищали пустые дворы.
В 1896 г. в Рассказове создали вольную пожарную дружину с собственным приглашенным брандмейстером (единственным в уезде). Дружина содержалась на общественные средства, деньги предпринимателей, членские взносы (в пожарном обществе состояло более 60 состоятельных жителей, вносивших по 10 р.) и различные лотереи. Дружина имела свое депо в центре у церковной ограды, пять пожарных машин, 6 труб, 19 пожарных бочек и три громадных стационарных бака в различных частях села. Ежегодно, в начале июля в с. Рассказово проводился праздник пожарных с народными гуляньями.
Случались при тушении пожаров и трагедии. Зимой 1910 г., самоотверженно борясь с огнем, промок и смертельно простудился пожарный Николай Павлович Лосев. Его похороны превратились в целый митинг с огромным скоплением народа и трогательными речами.
За год в селе происходило около семи десятков пожаров, некоторые из которых принимали большие размеры:
— в ночь на 2 января сгорела большая паровая и водяная мельница А.И. Желтова, арендуемая Казаковым и Коробковым, принеся убытка в 40000 р. Сгорело и 5 вагонов хлеба. Владельцы ранее застраховали строения в страховом обществе «Северное» на 50000 р., хлеб не страховался. Восстановленное хозяевами здание мельницы сохранилось до сих пор близ железнодорожного моста через р.Арженка на ул. Комсомольской;
— в 3 ч. ночи 17 марта огонь уничтожил суконную фабрику бр. Устино-вых и Шуркова (ее постройки арендовались у бр. Казаковых). Сгорели громадный главный каменный двухэтажный корпус с пристройками, деревянный одноэтажный корпус, сушильня, сортировка, склад, контора, жилая будка и квартира, кузница и другие постройки. Огонь уничтожил 15 саженей торфа, два двигателя и суконный материал с готовым товаром. Стоимость сгоревших построек составила 60000 р. (застрахованы в обществе «Северном» на 36500 р.), имущества — 18650 р. (застрахованы на 5700 р.). За три месяца до этого фабрика также горела: погибли два деревянных корпуса (одно- и двухэтажный) и ряд мелких построек, причинив ущерб в 25000 рублей. Вскоре торговый дом Устиновых и Шуркова признали банкротом, арестовали все оставшееся имущество и начали проверку на предмет умышленного поджога из-за финансовых проблем и долгов;
— 3 мая в 9 часов вечера полностью сгорела мукомольная мельница Д.С. Чекалина, причинив убыток в 10000 р. Мельница была застрахована в обществе «Саламандра» на 4000 р. Ровно в это же время начался пожар у братьев-купцов Казякиных, повредив часть надворных построек. Но в этом случае их имущество удалось отстоять. Спасли пожарные и постройки крестьянина Шубина, 22 мая.
— нелепый пожар произошел в селе незадолго до Рождества в декабре 1910 г. Попивая чай, хозяйка одного из домов увидела в окно идущего мимо по улице сельского старосту и решила, что он направляется к ней для сбора накопившихся недоимок (налогов). А что же он может забрать у нее? Ну, конечно же, угольный самовар: не даст и чайку допить! Недолго думая, баба завернула самовар вместе с углями в промазанное дёгтем (!) торпище и сунула эту «зажигательную бомбу» в самое надежное место — в кучу соломы вблизи дома. Староста стал одним из первых жителей бросившихся тушить пожар, от которого в результате сгорела и изба нерадивой хозяйки и дом соседа с надворными постройками. Ну а самовар все-таки удалось сохранить...
Как же много лет прошло с тех далеких пор! И городу (не селу) Рассказово уже скоро век. Но вот и люди и нравы их остались прежними. Зайди на наш сегодняшний рынок и словно под копирку услышишь те же самые истории, что и 109 лет назад, а ведь человек уже и атом приручил, и на Луне побывал, и интернет в каждом телефоне имеется! Можно ли это исправить и чего же нам так не хватает? Да того же самого что и тогда: культуры, просвещения, образования, досуга и нравственности. Нужно как можно дальше отбросить все суеверия с мракобесием, злобу с завистью, жадность с равнодушием и развивать в себе и своих детях чуткость, любовь, доброту, взаимовыручку, терпимость, честность, усердие и другие добродетели. И тогда большинство из описанных здесь и творящихся за окном «безобразий и неприятностей» останутся лишь в страшных и поучительных историях.
Комментарии читателей
Вы можете оставить свой комментарий:
