Статьи и литература
Предисловие от автора монографии «Взлеты и падения номенклатуры»
От автора, или
Номенклатурная
составляющая российского транзита
Взлеты и падения номенклатуры. Вхождение во власть и вымывание из нее. Есть ли объективная потребность в знании такого рода? Уверен, да.
Размышления о постсоветской политической трансформации, вероятных путях движения России вряд ли могут строиться без анализа ее человеческого материала. Удивительно, но это соображение часто выпадает из поля зрения авторов, ведущих разговор о трансформационных процессах в СССР и современной России. В самом деле, как технологические и интеллектуальные продукты, столь обсуждаемые ныне «варианты развития» и «политические модели» детерминируются не только и не столько объективными факторами, государственной или общественной пользой, сколько интересами (чаще – прямой выгодой), целеполаганием, состоянием и возможностями элиты («десизиональным классом»).
Почему разговор – вновь о номенклатуре? Известно, что каждое поколение руковоителей несет в себе определенные стереотипы и модели поведения, определяя те самые «варианты» и «модели». Позднесоветская номенклатура – не исключение. Задача исследователя – понять, в каком состоянии она находилась, какую позицию в отношении перемен занимала, куда трансформировалась в позднесоветское время, сохранила ли власть.
Возможные гипотезы априори зависят от решения исходного тезиса – степени готовности партийно-советской номенклатуры к переменам и уровня вовлеченности в них.
Гипотеза первая. Нет потребности в переменах, потому что старая и новая номенклатура – одни лица. Аргументы:
Ни тогда, ни, тем более, сейчас номенклатура, в силу все тех же стереотипов и партвыучки (где основное – отсутствие собственной позиции, неисполнение десизиональности – функции элиты), не может быть катализатором новых идей. Есть же пределы пластичности – своеобразные границы коридора, только человеческого. Можеть быть, начинающийся кризис постсоветских элит как раз связан со старым реального элитистского транзита? Кроме того, переводом коллективной собственности класса номенклатуры в личную собственность отдельных членов этого класса был заложен механизм стойкого сопротивления номенклатуры переменам[1].
Гипотеза вторая. Поскольку старая и новая номенклатура – одни фигуры, потребность в капитализме была и есть. Аргументы:
О желании перемен в среде партсовноменклатуры известно. О.В. Гаман-Голутвина, например, пишет, что советская номенклатура, как никакая иная элита, была бесправным служилым классом со скромными благами и вечными страхами их потери: «Противоречие между правом распоряжения и правом владения, вернее, отстутствием такового, стало ключевым противоречием сознания советской номенклатуры, одним из побудительных мотивов перестройки»[2]. Тогда, став «прорабом перестройки», номенклатура быстро превратилась в «прораба капитализма», его заинтересованного охранителя.
Гипотеза третья. Партийно-советская номенклатура заместилась новой номенклатурой, что открыло дорогу российскому капитализму. Аргументы:
Новая номенклатура не связана со старой, ведь номенклатурный (служебный) принцип рекрутирования элиты сменился владельческим (в наиболее выпуклой форме – олигархическим); и экономические субъекты отправили во власть «своих».
Гипотеза четвертая. Партийно-советская номенклатура была сметена бурными переменами первой половины 1990 гг. и новой номенклатурой, что перекрыло дорогу российскому капиталистическому транзиту. Аргументы:
Номенклатура, там, где она решила поставленную задачу, обрела собственность. Ее смена во власти – недавние аутсайдеры. Новые бюрократы – против капитализма, ведь они – вне собственности. Предмет их вхождения – взятки от бизнеса (старой номенклатуры), что очерчивает пределы капитализации новой номенклатуры. Значит, потребность в капитализме была большей как раз у старой номенклатуры?
Как ко всему этому относитсься? Да, собственно, никак. Это умозрителные построения, не более. Жизнь – значительно сложнее. Прежде всего, следует признать: мир устроен не как векторное движение в сторону капитализма, а как Центр и периферия, что отчетливо демонстрирует траектория предшествующего развития («path dependency»). Вся история России – это соревнование Центра и периферии (при доминировании Центра, разумеется). Централизация здесь соседствовала с регионализацией – перетыканием сильной центральной власти в нижние горизонты управления, когда государство перемещается в провинцию, а местные правящие элиты – в центр общероссийской политики.
Вспомним хотя бы о распаде Древнерусского государства в XII в. Прямые факторы – увеличение политического веса и влияния составляющих его земель и удельных князей. Судебники 1497 и 1550 гг. венчали победу Центра над регионами и превращали местную власть в часть иерархии управления. Смутное время привело к обвальной децентрализации и регионализации. В XVIII в. государство налаживало систему регионального управления, что демонстрировали централистские реформы Петра I, Екатрины II и удары последней по «сомнительным» территориям.
Революция 1917 г. в базовых принципах воспроизводила ситуацию трехсотлетней давности, и в 1918 г. возникли областные правительства, противостоящие центральной власти. Они идентифицировали себя как власть общероссийскую (Комуч, Директория, Диктатура Колчака) или независимую (Временное сибирское и Северо-западные правительства, Уральская республика) от Центра.
Русь, Россия, Российская империя, СССР были готовы к децентрализации. Способствовали тому и разнородность экономических интересов, и непубличность власти, и неурегулированность де-юре отношений в треугольнике Центр – регионы – места, и их низкая социокультурная совместимость, и традиционная схема построения власти по схеме «сверху – вниз», учитывающая лишь интересы Центра, и неформальность способов его взаимоотношений с регионами. В такой ситуации при ослаблении Центра децентрализация – дело времени.
Распад СССР – это, в том числе, победа регионов над Центром. В постсоветской России при президенте Б.Н. Ельцине регионы стали не просто субъектами политики, а ее мощными и влиятельными акторами, прекрасно ориентирующимися в лабиринтах и хитросплетениях власти. Исследователи идентифирцировали процесс регионализации как революцию регионов, «региональный фронт», «локальную самоорганизацию», «исчезающий Центр».
Как сказанное выше соотносится с номенклатурой? Всякий раз, когда регионализация одолевала централизм (наоборот – тоже), за политическими процессами угадываются противостояние элиты, межклановая борьба. После распада СССР Центр выработал свои подходы. В общих чертах известно, как и в чьих интересах формировалась власть в бытность президентом Б.Н. Ельцина. Насаждение капитализма в современной России вело не столько к его победе, сколько к прямой выгоде борющихся между собой кланов.
В разных территориях во взаимоотношениях с Центром работают свои модели поведения региональных кланов. Да и последние редко монолит. Важно изучить, что они представлют собой, насколько сильны, консолидированы, из кого состоят, кто их возглавляет. А это новый выход в проблему бюрократической номенклатуры.
Вместе с тем, ответить на поставленные вопросы невозможно ни усилиями одного человека, ни одной науки. Важно понять: корень наших пролем, связанных, втом числе, с вялым транзитом, лежит совсем не в сфере экономики. Вспомним А. Пшеворского (мечта политических элит – править вечно и по согласию) и Г. Моски (фундамент общественного развития – политика; задача правящего класса – закрепить за собой политическое поле, превратить его в наследственное владение). При осмыслении границ коридора и транзитных моделей «простая» междисциплинарная исследовательская цепочка «бюрократ – предприниматель – общество...» на поверку оказывается не проще «сложной» линии «ВВП – инфляция – собственность...». Если отшутиться, то, как явление «неформальные» ОПГ по влиянию на политику и экономику ныне мало уступят институционально статусному и весомому некогда ОГПУ. Но если все-таки говорить серьезно, это совсем не шутка.
[1] Сысоев В. Сокровенные тайны коммунистической номенклатуры // Звезда. 1992. № 9. С. 171.
[2] Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. М.: Интллект, 1998. С. 342.
Д.Г. Сельцер. Взлеты и падения номенклатуры. Научная монография. - Тамбов: ТОГУП «Тамбовполиграфиздат», 2006. — С. 5-7.
См. также: Отрывок из книги.
Комментарии читателей
Вы можете оставить свой комментарий:
