Конференции и совещания
Т.В. Доброхотова,
преподаватель ТГМПИ им. С.В. Рахманинова
Предчувствие великой Смуты XX века в творчестве Ф.И. Шаляпина и С.В. Рахманинова
Неполные 20 лет в самом конце XIX - начале XX века называют «серебряным веком» русской культуры, поскольку этот краткий исторический период наложил глубокий отпечаток на культурное развитие не только России, но и всего мира. Действительно, для русской культуры свойственна смена периодов, внутри которых существует некая «равновесная структура», эпохами бурного и непредсказуемого исторического движения.
К концу XIX века уходит в прошлое «золотой век» русской классики, в границах которого сохранялось относительное равновесие факторов, поддерживающих сохранение национального своеобразия и сил, направленных на объединение России с западной цивилизацией через размывание национальной специфики. «Центробежные» и «центростремительные» силы уравновешивали друг друга, а самые крайние позиции участников почти векового спора об историческом пути России имели много общего. Это и ощущение обособленности России среди других народов, и попытка постигнуть сущность российской культуры и цивилизации, и стремление преодолеть разрыв между Западом и Востоком.
Мыслители XIX века, в лице и творчестве которых философское самосознание нашего народа впервые заявило о себе «на весь мир», уже не подражали Западу, а внесли свою тему и свою тональность в многоликий анализ культур. На грани веков глубокие исследования классиков отечественной философии привели к формированию двух идеалов, выражающих неразрешимую антиномию российской культуры - стремление к социокультурному синтезу и раскол, препятствующий этому единству. Постепенно намечался путь пересечения русской культуры с основной магистралью европейской цивилизации, но не слияние с ней, а сохранение своего голоса в этом хоре. В самом конце XIX века эта тенденция продолжала развиваться, но на ее эволюцию и противоречивое разрешение оказал свое влияние «перелом эпох», кризис, охвативший буквально все сферы жизни не только российского, но и мирового сообщества.
Огромные перемены в сфере производства, в социальной, политической, духовной жизни народов мира часто принимали болезненные, кризисные формы, но в России, вступившей в это время в период модернизации, изменение старой системы привело к общенациональной трагедии, вызвав непосильное напряжение всех сил страны. Преодоление сложнейших противоречий было возможно только на основе сотрудничества власти и общества, совместных уступок друг другу, но этот шанс, спасительный для России, оказался нереализованным.
В современной литературе сложилось достаточно устойчивое мнение, что социальный и экономический кризис начала XX века является фантазией, порожденной радикальными идеями, подрывающими устойчивые основы Российской империи. Действительно, статистические отчеты начала прошлого века свидетельствуют о небывалых ранее темпах роста, о превращении России в великую мировую державу. За время царствования Николая II бюджет вырос с 1,2 до 3,5 млрд. руб., почти удвоился золотой запас - с 850 млн. до 1600 млн. руб. Однако, если вдуматься в цифры бюджета, то более половины его приходится в доходы от винной монополии и от железных дорог, если их вычесть, то рост получится совсем незначительный. Владимир Большаков, современный исследователь, занимающийся проблемами формирования и развития национальной православной цивилизации, которого трудно заподозрить в симпатиях к революционной идеологии, пишет о России в конце XIX -начале XX века: «...как бы мы не относились к революционерам и трагическим последствиям русской смуты XX в., мы вынуждены признать, что, говоря современным научным языком, имущественное расслоение и в городе, и в деревне было разительным, классовые противоречия напряжены до предела... Недовольство русских тружеников, несущих на своем горбу не только своих господ, но и их зарубежных партнеров, было чрезмерным; несмотря на великую терпимость русского народа, он был доведен до отчаяния...».(3; с. 172)
Кризис начала XX века был не первым и не последним в истории России, но его впервые встретило поколение, впитавшее культуру «золотого века», способное не только осмыслить настоящее, но предсказать будущее и даже попытаться на него воздействовать.
Представления о "серебряном веке" как некой нисходящей ступени развития русской культуры нуждаются, как минимум, в корректировке. Серебро, конечно, менее драгоценный металл, но у "серебряного века" были свои преимущества по сравнению с предшественником - «золотым веком». Русская культура этого периода шире и глубже осваивает не только западную, но и собственную культурную традицию, открывая для себя Киевскую и Московскую Русь. Особый интерес художников, композиторов, музыкантов вызывали эпохи великих переломов - монгольское нашествие, время Ивана Грозного, Смута конца XVI века. Исторические образы и события рассматривались с точки зрения их повторяемости, извечности нравственных коллизий, философского соотнесения прошлого, настоящего и будущего.
Соотнесение исторического прошлого с реальностью начала XX века позволяет выявить вторую оппозицию слову «серебряный» - «железный». А. Блок видел в XX веке «тень Люциферова крыла» над Россией, а М. Волошин назвал поэму о судьбе родины «Путь Каина». Осознание трагического «перелома эпох» угнетало многих художников, но, с другой стороны, именно «серебряному веку» удалось необыкновенно ярко и полно выразить себя во многих областях культуры. Рассматривая искусство «серебряного века» как некое духовно единое явление, необходимо отметить его неоднородность. Попытки разрешения сложнейших вопросов бытия средствами литературы и искусства приводили к образованию множества направлений, течений, групп, члены которых трансформировали реальность, синтезируя музыку, живопись, танец, поэзию и воспринимали себя режиссерами и актерами, способными изменить духовное состояние мира- театра. Именно поэтому в начале XX века свой бурный расцвет переживает драматический и музыкальный театр, сочетающий эпичность с лирикой, монументальность с утонченностью.
Невиданная ранее в русской культуре интенсивность творческой жизни выражалась и в том, что отсутствовало четкое разделение между творцами «первого ряда» и «средним уровнем», а вершины искусства были окружены ландшафтом, немногим уступающим им по высоте. Однако эпитеты «гениальный» и «великий», в принципе не допускающие широкого употребления, можно применить лишь к некоторым представителям этой блестящей эпохи. Среди них, несомненно, Ф.И. Шаляпин и С.В. Рахманинов, чья встреча состоялась в 1897 году на сцене Московской Частной оперы С.И. Мамонтова.
Репертуар Московской Частной оперы этого периода называ ют «шаляпинским», однако выбор произведений во многом зависел от основателя и владельца - крупного российского предпринимателя СИ. Мамонтова. Он, по мнению многих музыковедов, «реабилитировал» оперы М. Мусоргского, считавшиеся долгое время «громоздкими» и «несценичными». Только ли тонким художественным и музыкальным вкусом можно объяснить данный выбор? Не было ли в душе преуспевающего «бизнесмена» ощущения временности, трагической неустойчивости, предчувствие не только личной, но и общенациональной катастрофы? Сегодня мы знаем, что в 1899 году арест и почти годовое заключение по ложному обвинению положили конец финансовому процветанию СИ. Мамонтова. Музыка Мусоргского как бы предсказала, что Мамонтову предстоит пережить не только крах собственного дела, но крушение Империи.
Однако в 1898 году на даче в Лутятино, принадлежавшей примадонне Частной оперы Т.С Любатович, молодые (им всего по 25 лет) С.В. Рахманинов и Ф.И. Шаляпин, начав работу над партитурой «Бориса Годунова», были, вероятно, далеки от столь трагических настроений. Предстояла свадьба Шаляпина и Иолы Торнаги, поэтому друзья не только изучали оперные партии, но и готовились к приезду прелестной танцовщицы. Трудно понять, как эта атмосфера радости, молодости, веселья сочеталась с работой над столь сложным материалом, но, по словам современников, именно в это время начинается у Ф.И. Шаляпина сложный путь формирования сразу нескольких образов - Варлаама, Пимена и Бориса Годунова.
Среди своих наставников в этой труднейшей работе Шаляпин называл не только СВ. Рахманинова, но и историка В.О. Ключевского. Трудно представить, что до конца XIX века суждение и оценки исторической роли Б. Годунова не отличались глубиной и объективностью. Многие ученые, начиная с В.Н. Татищева, считали Годунова творцом крепостнического режима, виновником начала Смуты в русском государстве. Его обвиняли в коварстве, жестокости, корыстолюбии и даже в неграмотности, невежестве. В.О. Ключевский на основании исторических источников отмел многие обвинения как клевету. Яркими красками нарисовал он портрет человека, наделенного умом, талантом, обладающего огромными организаторскими способностями и политической интуцией. В своей политике, утверждал Ключевский, Годунов выступал как поборник общегосударственной пользы, а многочисленные обвинения в двуличии и бессердечии во многом оказались прямыми наветами, имевшими целью очернить правителя в глазах потомков. (6; с. 17-30) Так, даже хрестоматийное утверждение, что предки Годунова были «татарами» и «рабами» не выдерживает критики. Природные костромичи, они издавна служили при Московском дворе. Старшая ветвь - Сабуровы, процветали до времени Ивана Грозного, а младшие - Годуновы и Вельяминовы, пришли в упадок и стали вяземскими помещиками, вытесненными в разряд провинциальных дворян. Невысокое служебное положение и худородство спасли Годуновых в дни опричной грозы. Царь, освободившись от старого окружения, призывал ко двору новых людей. Так, еще подростком, Борис оказался в Москве, а его сестра Ирина (будущая царица) воспитывалась во дворце с семи лет. По возрасту и статусу Борис Годунов не мог быть среди учредителей опричнины, поэтому обвинения его в «палачестве» являются искажением исторической картины.
Тревожное время мало способствовало образованию Бориса, но утверждения младших современников и иноземцев, что он был вовсе неграмотен, являются ошибкой. Сохранился образец аккуратного почерка двадцатилетнего Бориса на документе о пожертвовании Ипатьевскому монастырю родовой вотчины. (10; с. 11) Однако, став государем, Годунов не мог нарушить вековую традицию, запрещавшую царям пользоваться пером и чернилами. Несмотря на малую, по меркам XVI века, образованность, Годунов проявил редкую настойчивость и прочно утвердился при дворе Ивана Грозного, а затем и царя Федора, со временем правления которого связана темная история гибели царевича Дмитрия. Начиная с Н.М. Карамзина, обвинения Годунова в убийстве царевича стали для историков своего рода традицией. Именно Карамзин натолкнул Пушкина на мысль изобразить в характере царя Бориса дикую смесь набожности и преступных страстей. Однако А.С. Пушкин увидел в Борисе разумного и твердого правителя, которого не страшит клевета, но гнетет раскаяние. Материалы следствия, открытые в конце XIX века, показали непричастность Бориса к смерти Дмитрия. Смерть царевича в 1591 году была политически невыгодна Борису, так как в случае смерти бездетного Федора, престол переходил к предъявителям Рюриковичей, а утвердиться при дворе в качеств правителя в тот период Годунов еще не успел. Обвинения в адре Бориса отражают лишь ретроспективную оценку событий. (10; с. 73 Даже враги, отдавая должное Годунову, признавали, что он мо] бы совершить много великих дел, если бы не помешали ему неблагоприятные обстоятельства. Такое мнение высказывали и иноземцы, и русские современники. Многие оценили Бориса уже в период Смуты, когда корону приняли его ничтожные преемники, «чей разум был лишь тенью его разума». (10; с. 142) Правление Бориса Годунова послужило прологом к грандиозной гражданской войне, поставившей под угрозу само существование русского государства. (4; с. 12-20), (8; с.413-415)
В работе над ролью Годунова Ф.И. Шаляпин отличался предельным вниманием к точным историческим деталям, формируя не оперный, а реальный исторический образ царя Бориса. Так, во время репетиции осенью 1916 года на сцене Народного дома, он несколько раз останавливал «бояр», которые, по его мнению, недостаточно торжественно и важно шествовали во время сцены коронации. (9; с.40-43) Реальный Борис - избранный, а не «природный» царь не мог позволить себе даже малейшего нарушения сложного «византийского» ритуала, принятого при Московском дворе. Известно, что одним из поводов восстания против Лжедмитрия I было подчеркнутое несоблюдение им московских обычаев, быстрые движения, любовь к танцам, музыке, польским нарядам, что в сознании народа никак не совмещалось с образом подлинного русского царя. Борис Годунов не совершал подобных ошибок, он слишком хорошо знал своих подданных. Шаляпину удалось не сыграть, а воплотить на сцене образ Государя всея Руси, основателя новой династии. Удивительно, что, несмотря на авторскую позицию А.С. Пушкина, Шаляпин сумел показать неоднозначность роли Годунова в деле Дмитрия и вызвал у зрителей не осуждение, а сочувствие несчастному властителю.
Известно, что Шаляпин в «Борисе Годунове» выступал в качестве режиссера, обращая особое внимание на роль В. Шуйского. (9; с 12-49) В трактовке Шаляпина Шуйский отличался умом, хитростью, честолюбием и мстительным терпением. В сцене столкновения Шуйского и Годунова артисту удалось показать всю силу ненависти природного князя, "принца крови", вынужденного покоряться "вчерашнему рабу, татарину". Летописи конца XVI века сохранили образ "боярского царя" В. Шуйского: "...мал ростом, скуп вельми и неподатлив, ... книжному поучению доволен и в рассуждении ума зело смыслен". (1; с. 120-121) Режиссура Шаляпина практически полностью воссоздавала реальный исторический образ, благодаря чему даже средние актеры
С.В. Рахманинов, которого с Шаляпиным связывали не только творческие отношения, но и искренняя личная дружба, в 1912 году начал работу над вокально-симфонической поэмой «Колокола». В это время в России продолжался экономический подъем, а революционные и военные грозы еще не затемняли горизонт Империи. Но третья часть поэмы, написанная для хора и оркестра, передает атмосферу приближающейся катастрофы. Воющий набат, стихия огня, смятение потрясенной толпы.
«...огонь безумный,
и глухой, и многошумный,
Все горит...
Всюду пламя и кипенье,
в
сюду страх и возмущенье!» - поет хор. (5; с.113)
Открылась ли композитору в период работы над «Колоколами» картина грядущих бедствий его родины? Ведь тревога и напряжение не только не рассеиваются, но и возрастают, достигают апогея, переходя в четвертой части в печальную картину похорон. Тревожный набат музыки всегда ярче, чем слова выражает настроение сегодняшнего дня и предсказывает направление будущего движения, а творческие личности всегда были своего рода «барометрами» грядущих бурь. Одна из героинь Бальзака так объясняла воздействие музыки на душу человека: «Она говорит языком в тысячу раз более богатым, нежели человеческая речь; ее язык по отношению к речи то же, что мысль по отношению к слову. Другие искусства являют уму законченные создания, музыка же в своих творениях бесконечна». (2; с. 139)
Поэма «Колокола», впервые исполненная в Москве зимой 1914 года, имела шумный успех. Восьмого февраля в Большом зале Благородного собрания долго не смолкали овации, но Рахманинова огорчало то, что слушателей восхищала лишь внешняя красота музыки, а глубина замысла оказалась доступна лишь немногим. (5; с. II7-318) Вновь Россия не услышала своих пророков, не смогла остановить колесницу истории, несущуюся в пропасть.
Исторические параллели - явление опасное и не вполне научное. Часто внешнее сходство исторических фактов заставляет нас делать неверные выводы, не отражающие сущности исторических процессов. Однако сходство «переломных эпох» начала XX и начала XXI века стало предметом многих дискуссий, участники которых все чаще говорят о размывании основ национальной культуры и неизбежном крахе. Необходимо помнить, что творцы «серебряного века» даже в самых мрачных своих произведениях видели за смертью - жизнь, утверждали торжество России и человека. 3. Гипгш™~ писала: «Кругом несчастия №-> «
Список литературы:
1. Абрамович Г.В. Князья Шуйские и российский трон. - Л., 1991.
2. Бальзак О. Повести и рассказы в 2 томах. Т.П. - М., 1959.
3. Большаков В.И. Грани русской цивилизации. - М., 1999.
4. Буганов В.И. Мир истории. Россия в XVII столетии. - М., 1989.
5. Емельянова Н.Е. Ивановка в жизни и творчестве Рахманинова. - Воронеж, 1984.
6. Ключевский В.О. Сочинения в 9 томах. Т.Ш. - М., 1998.
7. Палеолог М. Царская Россия накануне революции. - М., 1991.
8. Пресняков А.Е. Российские самодержцы. - М., 1957.
9. Розенфельд С. Повесть о Шаляпине. - М., 1957.
10. Скрытников Р.Г. Борис Годунов. - М., 1983.
Комментарии читателей
Вы можете оставить свой комментарий:
