tambovlib@gmail.com,
tambovlib@cult.tambov.gov.ru
тел: (4752) 72-77-00

Втр, срд, птн: с 10:00 до 19:00
Чтв: с 11:00 до 20:00
Сбт, воскр: с 10:00 до 18:00
Выходной день: понедельник

Андрей Литовский
Курочка Ряба

Спросите у людей постарше, какое самое больше градообразующее предприятие было в Рассказово? Конечно же, ответят вам, это Арженский суконный комбинат. И они совершенно правы: бывшая корона промышленной империи братьев Асеевых, оставалась таковой же и в советское время. А какой завод или фабрика были вторыми? Вот тут отвечающие задумаются: кто-то скажет завод НВА, кто-то назовет Биохимический завод, а кто-то вспомнит про Рассказовскую суконную фабрику. Но все они окажутся далеки от истины. Вторым после суконной «Арженки» стала «Арженка» птицеводческая, а именно Ордена Ленина Государственный Племенной Птицеводческий завод «Арженка».

Племптицзавод, или как его называют в народе «совхоз Арженка» обеспечивал работой 3600 человек (в 1980 году). В его корпусах содержалось 2,5 млн кур, различных пород, из них кур-несушек 800000 штук. Ежегодно совхоз выдавал 180 млн. яиц, которых вывозили со ст.Платоновка железнодорожными вагонами. Помимо кур в совхозе выращивали 600000 уток и 400000 гусей (до 1965 года имелись еще и индюшки, производство которых позже выделилось в отдельное производство), а также птичью «экзотику» — 600 перепелов и 6000 цесарок. Предприятие сдавало государству по 7000 тонн мяса птицы ежегодно. Содержались в совхозе и животные: 2000 коров (молоко от которых использовалось в хозяйстве, а сливки, по 40 фляг ежедневно, сдавались на маслозавод), 400 лошадей (с 80-ю племенными), 500 овец (до 1960 годов имелась даже небольшая звероферма с пушными зверьками).

Совхоз обеспечивал 50 % бюджета Рассказовского района. Ежегодный валовый выход продукции составлял 45 млн. рублей, из них 7 млн. чистой прибыли. На эти средства велось не только развитие производства, но и строительства зданий жилого и общественного назначения. Арженка построила сотни жилых домов, как индивидуальных, так и многоквартирных (от 1 до 5 этажей). Для этих целей имелось свое проектное бюро, со строительным цехом, кирпичным заводом и инженерно-техническими работниками.

«Арженка» построила несколько школ (общеобразовательные и музыкальную), клубы, библиотеки, амбулаторию, общежитие для молодых специалистов и гостиницу, спортивный комплекс, столовые (6 только на Центральном отделении). Для отдыха детей совхоз содержал напополам с Арженским комбинатом пионерлагерь «Сосновый городок» и собственный лагерь в поселке Маяк, под который в летнее время приспосабливалась местная школа. На средства племзавода велось также строительство дорог с твердым покрытием, коммунальных, электрических и телефонных сетей.

Имелось при предприятии несколько учебных заведений: областная школа птицеводов (с 1961 г.), ремесленное училище, в котором обучались профессиям строителей, поваров, механизаторов, трактористов, электриков и т. д. Всесоюзная школа по переподготовке директоров птицеводческих хозяйств Урала и Сибири (одна из птицеводческих школ системы птицепрома РСФСР). В совхозе проходили практику выпускники многих высших учебных заведений, в том числе и Тимирязевской академии, а 18 ее выпускников получили работу в «Арженке» на различных должностях.

Достаточная научная база позволила племзаводу вывести две новые породы птиц. Это куры-несушки породы «Русская белая», которых после их выведения отправили в г. Загорск (Сергиев посад), для дальнейшего усовершенствования породы и гуси породы «Тамбовский серый степной». Именно за выведение этой породы совхоз получил в 1971 году Орден Ленина. Сотрудников племзавода за годы своей деятельности неоднократно отмечали высокими государственными наградами. Пять человек стали лауреатами Ленинской премии, а трое Героями Социалистического труда: Мария Никитична Толстунова — в 1966 г. (а также Сталинской премией в 1952 г.), Шмадченко Екатерина Федоровна — в 1960 г. (а также вторым Орденом Ленина в 1976 г.), Якуненков Иван Иванович — в 1971 г. (а также вторым Орденом Ленина в 1976 г.)

Помимо животноводства совхоз выращивал бобовые, масличные, зерновые (всех видов — 50000–70000 тонн ежегодно) и кормовые культуры (картофель, свекла, морковь, капуста, помидоры и др.). Из 30000 тонн ежегодно производимых кормовых культур, «Арженка» сдавала 20000 тонн для государственных учреждений Рассказово и района. Для этих целей возделывалось 24000 га. пашни (с системой полива), 1100 га. лугов, 150 га. прудов и 500 га. лесополос. Имелся собственный фруктовый сад (деревья-кустарники) на 120 га. с холодильником для хранения продукции и 250 пчелосемьями для его опыления.

Производство в совхозе «Арженка» велось в 300 корпусах, 200 из которых располагались на Центральном отделении. В 160 из них выращивалась птица, остальные выполняли вспомогательные производственные функции: инкубация, ветстанция, мастерские, автопарк, мельницы, крупорушки, маслобойни, склады, забой и переработка птицы, переработка яиц и молока, переработка умерших животных и многое другое. Рассмотреть территорию совхоза, растянувшуюся с севера на юг на 2,5 км, а с запада на восток на 1,5 км (без фруктового сада и отстойников), можно было только с самолета (грунтовый аэродром для сельхозавиации также имелся). Из-за этого он получил еще одно название — «птицегородок», и стал крупнейшим сельскохозяйственным предприятием Европы......

.......Сегодня территория совхоза «Арженка» зарастает бурьяном. Большинство корпусов разрушено. Сельскохозяйственные цеха закрыты. Земли переданы в аренду. Ведомственные, общественные, медицинские и учебные учреждения ликвидированы. Совхоз фактически умер. Куры-несушки остались лишь в одном корпусе в количестве 26000 штук (гусей и вовсе 1500), которых обслуживает 4 человека. Да и цыплят больше не выводят в местных инкубаторах, их вместе с кормом покупают в других хозяйствах. Вслед за уничтоженным Арженским суконным комбинатом племптицзавод «Арженка» превращается в призрак.

А ведь именно с нашим совхозом связана история одного выдающегося научного открытия и в него тесно вплелась судьба мирового гения — профессора, доктора наук Александра Леонидовича Чижевского (26.01(7.02).1897 – 20.12.1964), отказавшегося от выдвижения на Нобелевскую премию по «этическим соображениям».

***

Датой возникновения совхоза «Арженка», считается 8 ноября 1918 года, когда Губернский земельный отдел постановил создать на базе усадьбы В. Т. Асеева и М. И. Крюченковой рассадник советского коммунистического культурного хозяйства, к которому прирезал 420 десятин земли от граждан с.Арженки. Главной отраслью Арженского совхоза — стал культурный племенной рассадник по разведению лошадей американской рысистой породы и симментальской породы рогатого скота (бывшие хозяева до революции владели племенным конским заводом и заводом КРС).

Однако это решение осталось только на бумаге, так как арженские крестьяне оказались категорически против отведения их земли под совхоз. Весь 1919 год прошел в земельных тяжбах. Кроме того 4 июля 1919 года собрание сельских советов Рассказовской волости постановило открыть приют для детей в доме Асеева и двух квартирах при нем с огородом в две десятины, а также сельскохозяйственную школу с землей для практических занятий в 150 десятин.

С устройством школы местные жители согласились, а совхоз потребовали перевести в другое место, так как им самим не хватало земли, а племенной рассадник не требовался.

Рассказовский совет депутатов, исполком и волземотдел 25.12.1919 г. поддержали жалобу местных жителей и направили ее в Губземотдел для рассмотрения и утверждения в Наркомземе (вспомните, как сегодня местная власть реагирует на жалобы граждан и может ли принять хоть одно решение идущее вразрез с областной властью?). В итоге жалоба крестьян в 1920-м году отклонили, а сам Арженский совхоз через некоторое время передали в ведение губернского карательного отряда (вероятно из-за опасений столкновений с местными крестьянами). К полноценной работе в совхозе приступили только после окончания гражданской войны в губернии в 1921 году.

Именно в таких условиях произошло становление совхоза «Арженка», основанного, как племенной рассадник рысистых лошадей и рогатого скота (позже там появилось и свиноводство — свиньи крупной английской белой породы). Первоначально к разведению птицы на предприятии относились лишь как к вспомогательной отрасли. До революции 1917 г. в Рассказово имелось несколько крупных птичников (разводились разные виды птиц): Скворцова В. И., Яркина В. П. и Сатина И. И., как раз по соседству и имением Асеева. Да и на самом хуторе Асеевых-Крюченковых имелся птичник для личных нужд. Так что с хозяйственным птицеводством Рассказовцы уже были знакомы.

При организации совхоза «Арженки» в его ведение, как животноводческого предприятия стали поступать, в том числе и птицы из конфискованных хозяйств (в имении В. Т. Асеева имелся свой птичник). Постепенно птицеводство оказалось более востребовано для местных нужд, чем племенной рассадник крупного скота. Поняли это и на губернском уровне. Поэтому с 1924 года в составе предприятия в полную силу заработала «фабрика промышленного птицеводства» с инкубационной выводкой цыплят (имелся инкубатор на 12000 мест).

Наконец в марте 1930 года совхоз «Арженка» окончательно стал птицеводческим и перешел в ведение Птицетреста Наркомзема СССР. В то время в нем содержалось около 700–800 кур породы род-айленд, размещавшихся в 60 колониальных домиках. Через некоторое время в совхозе имелось уже 10000 кур, потом его укомплектовали еще 15000. С 1931 года совхоз самостоятельно, посредством инкубирования начал увеличивать поголовье кур, планируя довести его в 1932 году до 600000 голов (300000 кур-несушек и 300000 петушков на мясо), чтобы давать к осени по 150000 яиц в день (один вагон) и 240000 кг. мяса. Также совхоз обязался вырастить еще 1300000 товарных цыплят, дав стране дополнительно 800000 кг. мяса.

Благодаря своему птицеводческому профилю наша «Арженка» и попала в поле зрения А. Л. Чижевского, желавшего испытать одно из своих открытий непременно на птицах.

***

О биографии Александра Леонидовича Чижевского написано множество различных больших и малых работ. Пожалуй, мы не будем останавливаться на ней подробно, а вспомним лишь наиболее значимые факты из жизни ученого. Чижевский родился в 1897 г. в Гродненской губернии в г.Цехановец (теперь этот город расположен на территории Польши) в дворянской семье генерал-майора Леонида Васильевича Чижевского, военного ученого и изобретателя. Во дворянство род Петра Чижевского (придворного тенориста) в 1743 году пожаловала Императрица Елизавета Петровна. На фамильном гербе их рода, на геральдическом щите, имелось изображение пяти поющих чижей и, сверху на шлеме, еще один.

Александр в возрасте одного года остался без матери, Надежды Александровны, и его воспитанием занимались тетка Ольга Васильевна и бабушка Елизавета Семеновна. Именно благодаря им он получил прекрасное гуманитарное образование: занимался музыкой (сказались гены предков!), поэзией, живописью. Чижевский издавал стихи, сказки, писал картины, знал несколько иностранных языков. В 1913 г. семья Чижевских переехала в Калугу.

В июле 1916 г. Чижевский оставил образование и ушел на фронт. Был награжден Георгиевским крестом и демобилизован по ранению, после чего с декабря 1916 г. продолжил обучение в Московском археологическом институте, а позже и Московском университете. Защитил несколько диссертаций на соискание степеней магистра и доктора наук в междисциплинарной области истории, филологии (в 1918 г. составляет новый учебник по русскому языку), физики и математики. Издавал философские работы. В 21 год Чижевский уже имел степень доктора исторических наук и продолжал обучение в медицинском и физико-математическом направлениях.

Чижевский также преподавал в нескольких гражданских и военных заведениях (в том числе и в звании профессора) и активно занимался научной деятельностью. С 1915 года он увлекся гелиобиологией и влиянием солнечных циклов, как на человеческую историю, так и на жизнедеятельность всех биологических видов в целом (к этим работам отрицательно относились академик А. Ф. Иоффе и К. А. Тимирязев). В 1918 году он начал проводить опыты по влиянию ионизированного воздуха на живые организмы (растения и животные).

Среди других научных достижений ученого были исследования по микробиологии (совместно с С. Т. Вельховером изучал жизнедеятельность бактерий), биофизике, космической биологии и космизму (в этой области им открыт и разработан ряд принципов и закономерностей), химии и физики (воздействие электричества на химические реакции, электроокраска), медицине (исследование крови, ранняя диагностика рака, борьба со злокачественными опухолями и туберкулезом). Чижевского избрали профессором нескольких зарубежных академий и университетов, звали работать за границу.

Со второй половины 1930-х годов ученый сталкивается с сильнейшим противодействием его исследованиям со стороны научных кругов. Чижевскому не дают нормально работать и распускают созданные им лаборатории. С начала войны в 1941 г. ученый находится в эвакуации в Челябинске, где его в 1942 г. арестовывают по бредовому обвинению, что он якобы выходил в поле и в белых перчатках (у Чижевского была одна особенность: он почти всегда носил белые перчатки и старался ничего не брать голыми руками) оказывал знаки немецким самолетам — и это в Челябинске!!! К этому нелепому обвинению добавились и другие доносы (например донос о том, что он восхвалял гитлеровскую армию и критически высказывался в адрес научного и политического руководства СССР, неплохо отзываясь о немцах), из-за чего ученый получил 8 лет заключения (а после отправлен на поселение в Караганду), где продолжал заниматься научными исследованиями в области гематологии.

После освобождения Чижевский продолжает работать в медицинской сфере и области аэроионификации, пишет воспоминания, философские и научные труды. С 1958 года живет в г.Москве. В 1962 г. Чижевского реабилитировали по нескольким обвинениям. Умер ученый в 20 декабря 1964 г. и был похоронен в г.Москве на Пятницком кладбище.

***

Если о работах Чижевского в области философии и гелиобиологии известно в основном только ученым, то имя одного из его изобретений стало по сути нарицательным. Это, конечно же, так называемая «люстра Чижевского». Что это такое и для чего она нужна вам вряд ли ответят, но о таком названии слышали очень многие. Люстра Чижевского, это прибор, предназначенный для ионизации воздуха отрицательно заряженными ионами, оказывающими положительное влияние на биологические организмы.

Ионом может быть любая частица (как атом, так и молекула) имеющая электрический заряд — положительный или отрицательный. Свой заряд частица получает в процессе специальной ионизации. Если частица теряет несколько электронов, вращающихся вокруг ее ядра, то она приобретает положительный заряд, если наоборот — приобретает — то отрицательный. Чтобы данный процесс приобрел массовый характер необходимо приложение к нему некоторого количества энергии, формируемой специальным прибором. Разработкой данного прибора, предназначенного для ионизации воздуха и создания аэроионов, и занялся Чижевский.

Первые опыты ученый проводил в доме своего отца в Калуге на белых крысах, которых собирал по всем окрестным больницам. Все лишние вещи и предметы одежды (золотые мундиры, шинели, кителя и др.) были проданы Леонидом Васильевичем Чижевским, для покупки корма, клеток и оборудования домашней лаборатории. Из мольбертов своих неоконченных картин, металлической сетки и острых булавок Чижевский соорудил свой первый аэроионизатор, подключил его к электрической катушке Румкорфа и повесил над клетками с грызунами. При смене полярности подключения катушки к сетке в воздухе вырабатывались либо положительные, либо отрицательно заряженные аэроионы.

Надо сказать, что опыты по воздействию электричества на животных и растения проводились с XVIII века, но дальше стен лабораторий они так и не вышли. Изучая работы И. И. Кияницына, А. П. Соколова, И. П. Скворцова, Чижевский с 1915 г. увлекся вопросами ионификации и решил всё проверить опытным путем. Он обращался за помощью и советом к различным ученым, но везде получал лишь отрицательный, а порой и грубый ответ, что все его идеи являются лишь «фантастическим вымыслом». Даже Климент Аркадьевич Тимирязев, именем которого в нашем городе названы две улицы, в резкой форме посоветовал Чижевскому не браться за исследование аэроионов, назвав его безнадежным. Горячо поддержал Чижевского в его идеях и стремлениях лишь другой выдающийся ученый и философ из той же Калуги К. Э. Циолковский, с которым он до конца жизни оставался в близких дружеских отношениях.

Весь конец 1918 года прошел у Чижевского в подготовке к опытам. Собирал клетки и приборы, а крыс разбил на две группы, чтобы воздействовать на одну из них отрицательными, на другую положительными аэроионами. Помощниками и лаборантами ученого были его крестная мать Ольга Васильевна и отец. Одной из проблем, возникшей в ходе эксперимента, стало избавление от присутствия в опытах ядовитого газа озона, который возникал при прохождении в приборе электрических разрядов. Комбинируя количество игл, размеры сетки и диаметры проволоки Чижевский добился полного отсутствия озона и приступил к первому опыту 2 января 1919 г.

Изобретенный прибор для ионификации воздуха (в основном в приборе образовывались только ионы кислорода, что доказали последующие опыты) был назван «электроэффлювиальной люстрой» (впоследствии «люстрой Чижевского»). «Эффлювий» в переводе с греческого означает «истечение». 31.12.1931 г. Александр Леонидович получил авторское свидетельство № 24387 на свою люстру, от которого впоследствии публично отказался, заявив, что безвозмездно передает все права на нее государству.

Проведенные опыты показали, что положительно заряженные ионы оказывают отрицательное воздействия как на крыс, которые меньше ели, меньше двигались, линяли и болели, так и на экспериментаторов, испытывавших обострение старых болезней и утомляемость. Напротив отрицательно заряженные аэроионы воздуха действовали на животных благотворно: они быстро прибавляли в весе, обладали повышенным аппетитом, усилили половую активность, производили более здоровое и выносливое потомство, были бодры, оживлены и жизнерадостны, активно следили за собой, имели здоровый внешний вид, а их смертность уменьшилась более чем в 5 раз. У самого Чижевского прошли головные боли, а у его отца снизились приступы стенокардии.

С опубликованием первых результатов на опыты Чижевского стали обращать внимание другие ученые. Как всегда нашлись активные их противники, говорившие даже, что крысы заразят всю Калугу чумой. Однако на этот раз новым изобретением заинтересовались в правительстве и А. В. Луначарским было выпушено специальное постановление, требовавшее прекратить нелепые слухи и оказать опытам всемерную поддержку.

Помог Чижевскому в этом опять же Циолковский. Он написал о нем шведскому ученому С. А. Аррениусу и тот пригласил Чижевского на научную конференцию в Стокгольм. Благодаря письму Аррениуса Чижевский познакомился с несколькими учеными, имевшими большой авторитет в научных кругах: Бачинским А. И., Аркадьевым В. К., Лазаревым П. П. Лазарев познакомил Чижевского с А. М. Горьким, который выслушав его теорию об аэроионификации и желании поехать в Швецию, рассказал об этом В. И. Ленину и А. В. Луначарскому. Чижевскому выписали пропуск в Кремль и он лично встречался с Луначарским, Г. В. Чичериным и Лениным, который дал ему разрешение на командировку за границу.

Однако поездку отменили за два дня до выезда, благодаря тому, что выпущенный несколькими днями ранее за границу поэт К. Д. Бальмонт устроил в Нарве антисоветский митинг. Кто знает, как могла бы сложиться судьба Чижевского, если бы ему удалось поработать за границей? А пока ученый вернулся в Калугу и продолжил опыты над крысами, мышами и морскими свинками. Но теперь эти опыты стали получать определенную поддержку и Чижевскому даже разрешили применить аэроионы в одной из местных больниц (с весны 1926 г. ими начали лечить больных легочными заболеваниями, а потом и некоторые другие болезни). Позже и в самой Москве в качестве эксперимента применили ионизированный воздух для лечения различных заболеваний и добились блестящих результатов, особенно заметных в деле излечении «бича» того времени — туберкулеза.

Чижевский постоянно совершенствовал свои опыты. Теперь он не только наблюдал за поведением и жизнедеятельностью животных в отрицательно ионизированном воздухе, но и целенаправленно применял его для лечения больных особей. Положительные результаты опытов публиковались в научной литературе. Ими широко заинтересовались за границей. Однако попытки расширить подопытный материал и организовать специальные лаборатории, предназначенные для более плотного изучения данного вопроса, успехом не увенчались, из-за большого количества противников ионификации, преодолеть влияние которых Чижевский пока не мог.

Шло время, и упорство Чижевского стало брать вверх. Постепенно опыты с ионизированным воздухом начали проводить на базе других лабораторий. У них появились свои сторонники (в будущем среди них будет и президент ВАСХНИЛ великий ученый-генетик Н. И. Вавилов и нарком земледелия СССР Я. А. Яковлев). Теперь просто так бредом работы Чижевского назвать было уже нельзя. Кроме того появились исследования по лечению туберкулеза (и других легочных болезней), бывшего одной из главных причин смертности среди рабочего населения, при помощи ионизации воздуха.

Знакомство с В. Л. Дуровым дало возможность Чижевскому испытать свою электроэффлювиальную люстру на различных видах животных в возглавляемой им Зоопсихологической лаборатории. Ионификация вновь подтвердила свои положительные качества. Теперь ученый желал распространить накопленный им опыт на различные отрасли сельского хозяйства, для повышения его продуктивности, а также для лечения и укрепления здоровья людей.

Тогда как за рубежом опыты профессора Чижевского по использованию аэроионов в медицине и сельском хозяйстве широко приняли в научных кругах (Англия настойчиво предлагала Чижевскому продать ей патент на люстру, которого у ученого тогда еще и не было) и его приглашали к себе сразу несколько стран, в СССР к ним продолжали относиться с недоверием. Однако пристальное внимание к работам Чижевского во всем мире сделало свое дело.

Чтобы не потерять права на изобретенную им люстру Комитет по изобретательству СССР 16.09.1930 г. оформил авторскую заявку на электроэффлювиальную люстру для ионизации газов и жидкостей. Чижевский приобрел поддержку многих ученых, в том числе и Н. А. Семашко. Постоянные беседы и встречи с различными специалистами, а также накопленный за 12 лет опытов научный потенциал, побудили Чижевского действовать решительно и, наконец, применить отрицательно заряженные аэроионы в сельском хозяйстве и особенно в животноводстве. Будучи по натуре романтиком он решил, что, так как исследуемый им воздух является стихией птиц (на гербе ученого тоже изображены птицы — помните?), то и аэроионы следует применить для начала именно в птицеводстве, которому тем более в последнее время в стране уделяют особое внимание.

Чижевский со своей научной идеей обратился напрямую к председателю Птицетреста Наркомзема РСФСР Ф. В. Попову и получил в его лице полное понимание и поддержку. Попов предложил ученому провести свои опыты в птицесовхозе «Арженка», предоставив необходимые средства и дав год – два на проведение исследований. Так в истории развития ионификации и совхоза «Арженка» началась новая совместная глава.

***

Перед тем как отправится в Рассказово, Чижевский начал подбирать себе команду для новой лаборатории. На роль ее руководителя он выбрал Владимира Алексеевича Кимрякова, 28 лет. При помощи отрицательно заряженных ионов воздуха ученый планировал увеличить рост, вес, яйценоскость кур, улучшить качество их мяса и яиц, снизить заболеваемость (в том числе и туберкулезом), уменьшить смертность. В случае успеха он хотел распространить ионификацию во всех остальных отраслях животноводства, растениеводстве, ветеринарии, медицине, оснастить ионизаторами квартиры, предприятия, учебные заведения, общественные здания.

11 августа 1931 года Чижевскому выписали командировочное удостоверение в совхоз «Арженка», которым предписывалось оказывать ему во всем «всемерное содействие». 25 августа 1930 года Чижевский с Кимряковым сели на поезд до станции Платоновка, где их в 4 часа утра встретил кучер и на бричке повез в совхоз «Арженка», откуда на несколько километров вокруг раздавалось петушиное пение. Совместно с директором совхоза И. С. Гуменюком ученые разработали план организации лаборатории, для которой нужно было построить два птичника (опытный и контрольный на расстоянии 130 м. друг от друга) и через три дня поехали в Москву за аппаратурой, монтажом которой позже занялся Евгений Иванович Виноградов. Новую лабораторию назвали «Станцией по ионификации в птицеводстве».

Кимряков в декабре окончательно переехал в совхоз и на месте руководил работами. Чижевский приезжал в Рассказово время от времени, так как дополнительно занимался и другими научными исследованиями. Для проживания ученого, на время посещений «Арженки» и его личного кабинета, предоставили комнату на втором этаже дворца В. Т. Асеева (несколько раз к мужу приезжала Чижевская Т. С., жена ученого). Чижевский писал, что вокруг дворца имелся прекрасный сад с различными яблоками, имелась резная массивная мебель, картины в золотых рамах, красивые люстры итальянской работы, венецианской фонарь в вестибюле работы, фисгармония, а также бывший повар Асеева.

На станции в разное время работали и принимали участие в ее деятельности следующие сотрудники: профессор Васильев, ученый секретарь Анненский, рентгенотехник Виноградов Е. И., главбух Матонов, бухгалтер Виноградова, физиолог Новиков, ветеринарные врачи И. А. Никифоров, В. А. Бачманов, Громовая, зоотехник С. А. Колеров, М. О. Хорош, Б. И. Куров, А. С. Путилин, И. С. Слюняев, художник Самсонов, электрик Б. В. Михайловский птичницы А. И. Саяпина, М. Г. Ягупова, М. К. Волокитина, А. А. Насонкина, М. Ф. Мурзина, Полякова, Осетрова, Н. Саяпина, М. Курина, работники инкубации Аристов, Михайловская, Житенева, полевод Н. Курин, Бачманова, Л. Самирева, лаборантки Л. Непила и Л.Митрофанова, студенты Т. М. Поливанова, А. И. Семенова, Е. А. Леонтьева, Л. И. Баскакова, С. П. Бобров, С. А. Сафонова.

Строительство деревянных сараев-птичников размером 6×50 м. и наладка аппаратуры продолжалась до февраля 1931 года. Каждый птичник имел 15 окон и был разделен перегородками на 5 секций (у входа в каждую секцию стоял тазик с креолином для дезинфекции ног сотрудников). Около зданий отвели землю для выгула птиц и обнесли его проволочной сеткой. На потолок опытного птичника подвесили электроэффлювиальные люстры из металлической сетки с шестиугольным каркасом. В каждую люстру поместили по 450 острий длиной 2 см. Одна из секций птичника предназначалась только для опытов с больными птицами. К зданию также пристроили помещение, в котором производились все необходимые измерения цыплят и располагалась аппаратура для исследований.

18.02.1931 г. приступили к первому опыту над суточными цыплятами, поступившими из инкубатора. Их целью являлось выяснить влияние аэроионов на рост цыплят до начала яйценоскости с выгулом и без выгула, а также влияние аэроионов на яйценоскость молодок. Для этого еще 25.01.1931 г. в инкубатор совхоза «Арженка» заложили 3642 яйца кур породы род-айленд, из которых к 18 февраля вывелось 1195 цыплят. Для чистых опытов отобрали по сотне самых здоровых цыплят, прибавив к ним еще по 150 для соблюдения принципа промышленного содержания. Остальных цыплят также разделили на две части, добавив в свободные секции. Разделенных птиц взвесили и распределили по весу на четыре группы. Затем опытным птицам давали вдыхать ионизированный воздух (вплоть до 5.06.1931 г.), а другие росли в обычных условиях. Первые результаты опытов оценили 18.04.1931 г. (после этого цыплят окольцевали и отдельно следили за каждой птицей), и они были довольно удачные.

Подопытные цыплята быстрее росли и прибавляли в весе (их постоянно взвешивали) почти на четверть больше контрольных (даже самые маловесные опытные цыплята опередили полновесных контрольных), причем потребляли при этом меньше корма. У ионизированных цыплят повышалась моторика — они активно двигались, с жадностью бросались на пищу, перелетая друг друга и громко пища. В то же время контрольные цыплята двигались в обычном темпе и потребляли пищу не торопясь. Падеж среди опытных птиц снизился в 2,5 раза (каждый умерший цыпленок вскрывался ветврачами), авитаминозы сократилась в 15 раз, а заболеваемость заразным белым поносом упала на 90%.

Причем на этот успех никто специально не рассчитывал.

Так в начале эксперимента цыплята в большом количестве погибали. Умерших кур из-за временного отсутствия ветеринарного врача отправляли на вскрытие в Москву. К тому времени, как пришли результаты, падеж практически прекратился. Особенно удивила исследователей причина смерти птиц — пуллороз или белый бациллярный понос. Так, сами того не зная, они при помощи ионизации остановили одну из самых страшных куриных эпизоотий, которая опустошала целые хозяйства.

5 июня 1931 г. аэронификацию птичника прекратили, а цыплят с 21.06.1931 г. пустили на выгул (часть цыплят для эксперимента оставили в изоляции), но все равно положительное воздействие аэроионов продолжало сказываться. Цыплята активнее двигались, оперились быстрее и гуще, подопытные птицы раньше достигли половой зрелости и яйценоскости. 1.09.1931 г. занеслась первая опытная молодка, а контрольные птицы занеслись только 15.11.1931 г. Первый опыт с цыплятами продолжался до 18.09.1931 г.

Большое внимание к работе станции проявляла недавно созданная Рассказовская газета «Вперед», в лице ее корреспондента Бориса Александровича Дьякова и редактора Александра Дмитриевича Котова (газета взяла шефство над научной станцией Чижевского), и Воронежская областная газета «Коммуна». Отдельные статьи появлялись и во всесоюзной прессе: «Социалистическое земледелие», «Правда», «Известия» и др. В газетах ежемесячно публиковались статьи о работе станции и ее проблемах, об успехах опытов по ионификации, об их важности для науки и открывающихся перспективах.

Порой после публикации в газете «Вперед» станция за несколько дней получала то, чего не могла добиться месяцами. Тем самым журналисты привлекали внимание общества к научным работам в «Арженке». Например, электростанции совхоза (обеспечивающей электропитанием станцию) не поставлялось в достаточном количестве нефти, которая в избытке имелась у Арженской фабрики. Однако в отпуске ее совхозу, хотя бы взаимообразно, директор суконной фабрики Любимов отказал. Все эти проблемы как раз и освещала Рассказовская газета, помогая с ними справляться.

К примеру, совхоз не мог добиться у местных поставщиков нужного корма для птицы и угля для печей. После вмешательства газеты все необходимое для станции предоставили, а директору совхоза в райкоме объявили выговор. В итоге между станцией и ее шефом — газетой «Вперед» установились тесные взаимоотношения. По любым трудностям, с которыми обращались ученые, журналисты начинали бить тревогу.

Нет соломы для подстилки цыплятам, станция тонет в грязи, вокруг кучи навоза, лошадей для уборки не дают, сотрудники бросают работу для очистки территории — газета призывает решить проблему. Птицетрест, областные и районные организации, да и сам совхоз, оказывают недостаточное внимание опытам и безобразно к ним относятся — «Вперед» публикует новую статью. Для организации выгулов необходима земля, которую сами доставляют возами сотрудники, строительные материалы для птичников приходится разыскивать и выбивать с боем у совхоза, цыплята не пьют целыми днями из-за недопоставки воды, не обеспечивается подача нужного количества электричества в птичники, специалисты живут в ужасных бытовых условиях (Колеров и Хорош жили в чулане директорской квартиры, а студенты-практиканты — в колониальных домиках для птиц), денежное содержание станции оставляет желать лучшего, задерживается присылка ветврача — снова газета приходит на помощь.

В свою очередь Чижевский и дирекция станции публикуют ответные заметки, в которых искренне благодарят журналистов за помощь (на своей первой встрече с журналистом газеты «Вперед» Б. А. Дьяковым Чижевский предстал в белом костюме, белых туфлях и с тростью, после игры произведений Баха на асеевской фисгармонии).

Осенью 1931 года в Рассказово стала выпускаться еще одна газета «За Социалистическое птицеводство», в большинстве посвященная работе Арженской станции по ионификации. Такое внимание к работе Чижевского вызвало зависть в научных кругах и у отдельных чиновников. Нормальной работе станции стали мешать, чиня различные хозяйственные и административные препятствия.

1 мая 1931 года состоялось общее собрание рабочих и служащих совхоза, которое постановило переименовать предприятие в «совхоз имени профессора А. Л. Чижевского». С этого дня «Арженка» официально стала называться именем ученого.

Летом усилилось негативное давление на работы Чижевского. В совхоз начали приезжать различные «ученые» (направляемые главным образом основным противником ионификации Б. М. Завадовским), целью которых являлось скомпрометировать достижения станции. Они даже выступали на собраниях рабочих, пытаясь подорвать доверие к исследованиям, что было очень опасно, ведь на совхозе лежала обязанность по электроснабжению, кормлению и отоплению станции. Со всеми этими недоброжелателями приходилось бороться В. А. Кимрякову.

Порой доходило и до откровенных диверсий. Так после приезда из Москвы зоотехника Пахмурина, присланного Завадовским, в двух секциях птичника пали сразу все цыплята (около 100 штук). Вскрытие показало, что их отравили путем подмешивания в питьевую воды мышьяка. Делом занималось ОГПУ. Виновных найти не удалось. Само дело, вероятно, до сих пор хранится в архивах ФСБ.

Однако пока на стороне Чижевского были правительственные органы, никакие попытки помешать его исследованиям успехов не имели. Наоборот, Чижевскому предложили расширить опыты на другие отрасли животноводства и растениеводство. 11.04.1931 г. во всех центральных газетах опубликовали постановление Совета Народных Комиссаров СССР от 10.04.1931 г., подписанное Молотовым В.М., в котором одобрялось широкое применение ионификации в различных областях народного хозяйства.

Данное постановление также послужило и толчком к деятельности недоброжелателей Чижевского, старавшихся задушить его работы. Теперь они начали действовать более активно, постепенно настраивая научное сообщество и общественность против ученого. Во главе борьбы с Чижевским встал профессор-животновод Борис Михайлович Завадовский, говоривший во всех своих докладах, что аэроионы это выдумка и никаким действием они не обладают, а также врач-физиотерапевт М. М. Аникин, утверждавший, что положительно действует на животных только озон, а отрицательные ионы полностью бесполезны. Тем самым, выступая против работ Чижевского, Завадовский и Аникин продвигали свое детище — газ озон.

Чижевский в это время расширял сеть аэроионификационных станций в следующих областях животноводства: свиноводство — близ Москвы (совхоз «Вешки»), овцеводство — на Северном Кавказе (совхоз № 12 «Большевик»), крупный рогатый скот — близ Вологды (совхоз «Молочное»), кролиководство — близ Москвы (совхоз «Ильинское»), инкубирование яиц — г. Загорск, Московской области, пчеловодство — близ Москвы (совхоз «Марфино»), зоопатологическая станция — близ Москвы.

Чем больше расширялась сеть ионификационных станций, там больше у Чижевского появлялось противников: электротехник М. Г. Евреинов, зоотехник И. Я. Закис, физиолог Д. Л. Рубинштейн. Тогда как Чижевский пытался доказать правоту своих идей при помощи опытов, его противники боролись с ним посредством докладов и выступлений, находя все новых сторонников. Позже Александр Леонидович признал, что надо было так же, как и они больше внимания уделить собраниям и совещаниям и тогда, возможно, ионификация получила бы большее признание.

Тем временем Чижевский провел лето 1931 г. в Арженке, начав 12.06.1931 г. свое второе исследование, закончившееся 9.09.1931 г. Для данного опыта с 22.05.1931 г. вывели и отобрали 3001 цыпленка породы род-айленд. Его целью являлось выяснить влияние аэроионов различных дозировок на развитие цыплят до трехмесячного возраста. Опытных цыплят разделили на 4 части, и повергли воздействию ионизации от получаса до нескольких часов в день. И хотя большинство птицы в «Арженке» болело белым поносом, опыт снова удался (ионизация помогала птице излечиваться от него).

В итоге исследователи установили, что большие дозы аэроионов (более 4-х часов) негативно влияли на развитие птиц. Положительное воздействие оказывали только малые и средние дозы. Также экспериментаторы пришли к выводу, что ионизированным животным для полноценного роста совсем не требовался выгул (они всё необходимое получали от аэроионов, причем развивались даже быстрее выгульных). Это открытие в будущем могло решить проблему наличия больших земельных площадей для птицеводческих хозяйств.

***

Возможно, и далее профессор Чижевский продолжил заниматься опытами над животными, а в будущем его методы приняли во всех отраслях сельского хозяйства, если бы не пожелал распространить ионификацию на людей и медицину. Вот здесь число его противников многократно увеличилось. Как предполагал в последствие Чижевский, в медицинских кругах внезапно решили, что положительные опыты с аэроионами над людьми, могут лишить врачей части своей работы, поэтому они с утроенной энергией бросились на ученого, которому так и не удалось выяснить насколько полезной может быть применение ионификации в профилактике и борьбе с отдельными видами заболеваний.

31 мая 1931 г. в газете «Известия» вышла статья Чижевского, в которой он поставил задачу «широко применить ионификацию в целях оздоровления, укрепления, профилактики и терапии огромных трудящихся масс СССР». Ученый обратил внимание, что при помощи аэроионов можно лечить (и предотвратить) множество болезней: дыхательных путей и легких, сердечно-сосудистых, невралгических, обмена веществ и т. д. После этого из различных частей страны профессору посыпались письма с просьбами шире внедрять ионификацию в медицинскую сферу.

Пресса подхватила идею ученого, начав вести пропаганду активного использования ионизации в массовом лечении людей (открыв для этого специальные аэроионоаспиратории). Журналисты и общественность призывали ионизировать предприятия, учебные заведения, больницы, родильные дома, казармы, общественные здания, дома отдыха, транспорт, парки и т. д. Чтобы тем самым дать возможность каждому человеку дышать горным воздухом, очистив его от пыли и устроив комнатные «кавказские курорты».

В августе 1931 г. Воронежская газета «Коммуна» опубликовала статью о необходимости скорейшего применения аэроинов в медицине. Она взяла «шефство» над внедрением идеи лечения туберкулеза посредством ионизированного воздуха, а также повсеместного оснащения предприятий, учебных и общественных заведений ионизаторами, создав при редакции комитет общественного содействия ионификации. Для начала газета предложила ионифицировать Арженскую суконную фабрику в г.Рассказово, руководство которой заняло выжидательную позицию, не отказываясь от внесенного предложения, но и не выполняя его без команды сверху. С этого момента к борьбе против исследований Чижевского присоединились и ученые от медицины.

Особенно напугал медиков призыв к активному использованию ионизации в лечении туберкулеза. Несмотря на то, что уже имелся некоторый положительный опыт в этом вопросе, влиятельные врачи М. М. Гольдберг, В. А. Равич-Щерба и С. В. Кауфман, опубликовали статью, в которой отнеслись к методам Чижевского скептически, не поверив успехам ученого. Они также заявили, что самостоятельно в Тубинституте проверят возможность излечения туберкулеза с помощью аэроинов, призвав применять ионизацию с чрезвычайной осторожностью. Именно эти врачи и вошли в комиссию, которая должна была дать ответ о значимости или бесполезности открытия Чижевского.

В первой декаде сентября 1931 г. комиссия прибыла в «Арженку». В ее состав входил также кинооператор Г. Звенигородский, снявший фильм о работах профессора Чижевского в Рассказово, сейчас хранящийся в архиве кинофотодокументов. Изучив деятельность станции и оставив о ней положительный отзыв в книге посещений, вернувшись в Воронеж врачи (главным из которых был Кауфман) написали очерняющую Чижевского и его исследования статью, опубликовав ее в журнале «Физиотерапия». В ней пишущие полностью изменили результаты опытов, выставив ученого фальсификатором, мошенником и профаном, не умеющим организовывать работу и ставить научные эксперименты. Машинописный вариант этой статьи разослали во все крупные научные институты. После опубликования доклада комиссии в отношении Чижевского и его сотрудников началась открытая ничем не завуалированная травля, которой ученый пытался, как мог, противостоять, отвечая результатами исследований на многочисленные нападки.

А в это время на Арженской станции проводился третий опыт над птицами (с 1.07.1931 г. по 10.04.1932 г.), целью которого было выяснить влияние воздействия двух различных доз аэроионов на яйценоскость кур в условиях промышленного содержания. Для этого снова отобрали 800 годовалых кур (выводка апреля 1930 г.) породы род-айленд. Кур разместили в разных секциях и с 1.07.1931 г начали подсчет и замеры снесенных ими яиц. 1.08.1931 г. в опытном стаде включили ионизаторы и выключили их только 10.04.1932 г.

В итоге яйценоскость кур, находившихся под действием получасовой ионизации, увеличилась в два раза. В другой группе, подверженной 4-х часовой ионизации, снизилось не только количество снесенных яиц, но и ухудшилось общее самочувствие. Тем самым удалось выяснить, что положительное влияние оказывают дозы аэроионов лишь средней величины. Побочным результатом этого опыта явилось то, что дневной и ночной цикл жизнедеятельности кур наступал вне зависимости от времени суток и начинался — заканчивался, только тогда, когда в птичнике включали — выключали электроаппаратуру.

Параллельно с третьим опытом на тех же курах-несушках проводилось и четвертое исследование (с 10.07.1931 по 1.05.1932 г.) по профилактическому действию ионизации на здоровье птиц. В ходе эксперимента в стаде не проводилось никаких ветеринарно-санитарных мер и больные птицы из секций не удалялись. Каждая умершая птица тщательно исследовалась, чтобы установить влияние аэроионов на профилактику различных заболеваний и падежа.

Итоги эксперимента показали, что падеж подопытных кур снизился в три раза. Причем если в профилактике многих болезней особого результата не выявилось (а смертность от травм ионизированных кур была даже выше из-за их повышенной активности), то в борьбе с туберкулезом Чижевскому способствовал небывалый успех — из 201 умершей контрольной птицы от туберкулеза погибло 164, а из 68 опытной только 6 (к концу исследования ни у одной из оставшихся опытных кур туберкулеза не наблюдалось, а из 171 контрольной им болели 106)! Тем самым смертность от туберкулеза удалось снизить в 27 раз!!! Кроме того среди болевших туберкулезом опытных птиц (специально привезенных из хозяйства «Степное гнездо») наблюдались многочисленные случаи выздоровления от болезни.

Помимо опытов с живыми курами Чижевский провел исследование и на яйцах (пятое по счету). На каждую из 10 кур-несушек в птичниках приходилось по одному петуху, поэтому с 1 по 15 сентября 1931 года стали собирать их яйца для инкубации. 16.09.1931 г. в инкубатор заложили 887 яиц от опытных и контрольных птиц. С 5.10.1931 г. начали вылупляться первые цыплята, причем от опытных, подвергнутых ионизации кур цыплята в первые дни вылуплялись в большем количестве, что говорило об их ускоренном развитии. Невылупившихся яиц от опытных кур также осталось меньше. Позже, в январе 1932 г., опыты по инкубации ионизированных яиц, полученных в совхозе «Арженка», проводились и в Загорской лаборатории, показав, что при ионизации цыплята вылупляются быстрее, их жизнеспособность выше, а дальнейшее развитие быстрее.

8 октября 1931 года Чижевский начал свое шестое, заключительное исследование в «Арженке». Он собрал всех вылупившихся цыплят от опытных кур (подвергавшихся разным дозам ионизации) и контрольных, разделил их на две части и стал выращивать с применением ионизации и без. Опыт проводился до 11 декабря 1931 года и к его результатам ученый отнесся несколько осторожно, т. к. ему не удалось полностью оградить контрольных цыплят от ионизированного воздуха из-за недостатка мест в птичнике. В результате этого опыта установили, что переизбыток аэроионов (в течении 4 часов) действует угнетающе на развитие кур с цыплятами, тогда как их использование нормальных дозах (по полчаса) дает хорошие результаты, повышая выживаемость, развитие и прирост.

Помимо положительного воздействия ионизации, были отмечены и недостатки. При повышенных дозировках у птиц наблюдалось торможение роста, потеря пера, повышение смертности. Также мало эффективна (а в повышенных дозах и негативна) оказалось ионизация для птиц, пользующихся выгулом на открытом воздухе. Больший эффект от ионизации птичников наблюдался в осенне-зимнее время, чем в весенне-осеннее. Кроме того ионизированным птицам уже не требовался выгул, отнимавший большие площади у совхозов. Все необходимое для развития они получали из ионизированного воздуха.

После проведенных удачных ионификационных опытов общественность и ученые предложили создать на базе Арженской станции первый в мире Центральный институт по ионификации. Сообщения об этом опубликовали в газетах «Вперед» от 2.09.1931 г. и «Социалистическое земледелие» от 3.09.1931 г. Чижевский горячо поддержал идею, предложив передать дом Асеева под филиал Московского птицеводческого института с первой в мире кафедрой по ионизации, оборудовав его по типу лучших европейских и американских институтов. Облисполком Центрально-Черноземной области принял это предложение и в октябре 1931 г. отдал в распоряжение станции Рассказовский дом отдыха — а именно дворец В. Т. Асеева (ранее дом передавался совхозу для организации совхозуча). Открытие нового учебного заведения запланировали на январь-февраль 1932 года.

К сожалению, институт остался только в проекте, и Рассказово лишилась своего собственного высшего учебного заведения и научно-исследовательского института. После закрытия станции усадьбой стал распоряжаться по своему усмотрению совхоз «Арженка», приведя ее со временем в полную негодность. До сих пор все хозяйственные постройки Асеева, находящиеся в полуразрушенном состоянии, не возвращаются предприятием в собственность государства, хотя юридически совхоз не имеет на них никакого права, т. к. переданы они ему были для создания учебного заведения, а не хозяйственного использования.

20.10.1931 г. арженскую станцию перевели в ведение Московского института животноводства. Это означало только то, что судьбой лаборатории теперь больше никто не будет заниматься, так как в институте проходила своя реорганизация, и у него не имелось достаточно средств. Чижевский обратился в Наркомзем и 5.12.1931 г. станцию по ионификации преобразовали в Центральную научно-исследовательскую станцию по ионификации при сельскохозяйственной академии наук им. В. И. Ленина. Реорганизация станции предполагала оснащение ее новой аппаратурой, постройку новых птичников и теплиц (для проведения ионификационных опытов над растениями, сахарной свеклой, льном, коноплей и различными кормами), организацию дополнительных лабораторий и кабинетов (которые размещали в Асеевском дворце) и проведения ряда новых опытов (в частности над свиньями в соседних свиноводческих хозяйствах). Но эту работу довести до конца уже не удалось.

Под влиянием требований прессы и общественности вывести ионизацию на новый этап и широко применить ее в лечении различных болезней (с организацией перед этим всесторонних исследований), в Москве в ряде клиник начали проводить опыты по ионификации на больных туберкулезом. За опытами стояли профессора Хольцман, В. Л. Эйнис, В. Н. Воробьев, доктора А. И. Говаш, Б. П. Левенштейн, Бродский, Собельман. К данным экспериментам Чижевского привлекать не стали и поставили их таким образом, что никакого положительного воздействия на больных туберкулезом аэроионы не оказали.

Профессор Б. М. Завадовский везде и постоянно открыто требовал закрытия лабораторий Чижевского, называя его опыты фальсификацией, хотя ученый убедительно доказал, что все они воспроизведены новыми экспериментаторами с ошибками (с выключенным током, с препятствующими потоку аэроионов крышками и т. д.). Надо сказать, что журналисты многих газет, в том числе и «Правды» были на стороне Чижевского. Они объездили несколько станций, лично наблюдали за проведением опытов, видели их положительную динамику, разговаривали с вылечившимися людьми и поэтому считали нападки на ученого самой настоящей травлей, высказывая мнение о необходимости помогать его работам.

Однако враги ионификации, во главе с Завадовским делали свое дело. Дошло даже до того, что он в противовес здравому смыслу и результатам опытов начали требовать разоблачений авантюры Чижевского, говоря, что ионы могут убить и животных и человека. С началом зимы 1931 года лаборатории Чижевского стали испытывать значительные трудности. Руководство предприятий, где они располагались (в том числе и Арженка во главе с директором Андриенко) перестало оказывать им надлежащую поддержку. Выплату денег для проведения работ сократили и постоянно задерживали. Совхоз не провел вовремя утепление стен птичников и сотрудники станции, взяв на Арженской фабрике опилки, сделали это сами. Из-за непоставки доброкачественного угля сотрудники заготавливали дрова и топили брудеры для цыплят ими, т. к. плохой уголь при горении выделял серу, угрожая отравить птиц. Обострилось положение с зерновыми кормами для птиц, а рабочим станции с 25 ноября Рабкоп совхоза отказал в выдаче хлеба. С самого лета Кимряков просил руководство совхоза засыпать болото около птичников, которое весной грозило их затопить, но и этого сделано не было.

21.12.1931 г. статью о безобразиях и преступно-издевательском отношении к научной станции директора совхоза Андриенко опубликовали в газете «Вперед», а 1.04.1932 г. в газете «Правда» вышло постановление Совнаркома, ЦК ВКП(б) и Наркомзема, в котором его уже сняли с должности, правда, без отдачи под суд (ранее во время работы станции Чижевского в совхозе сменилось еще два директора). Сравните с сегодняшним временем — теперь не только ни снимут нерадивого руководителя (пока чаша терпения народа от его «трудов» за несколько лет окончательно не переполнится), но даже ничего не опубликуют в прессе о его безответственных деяниях.

8.01.1932 г. Чижевскому вновь позвонили из Наркозема и попросили прибыть в Рассказово, куда вновь направлялась очередная комиссия. 10.01.1932 г. в одном из залов Асеевского дворца разместили множество плакатов, показывающих различные аспекты опытов, а на обеденном столе фабриканта разложили тетради и карточки с результатами исследований. В комиссию входил и один из главных противников Чижевского, поклонник «Бахуса и Озонуса» (как о нем тогда говорили, за стойкую приверженность к алкоголю), врач-физиотерапевт М. М. Аникин.

После гнусной статьи Кауфмана члены комиссии думали увидеть в Арженке лженаучную лабораторию, но вскоре убедились в обратном, о чем и сказали Чижевскому. Особенно был недоволен этим Аникин, который ранее доказывал, что если что и влияет положительно на птицу, так это озон, вырабатываемый совместно с аэроионами. Однако химические опыты показали, что ни озон, ни окислы азота в электроэффлювиальных люстрах не вырабатываются. Он даже лично обнюхивал эти лампы, но запаха озона так и не почувствовал.

Специально для него Чижевский провел наглядный эксперимент. Членов комиссии заперли в птичнике и на полную мощность включили ионизаторы. По окончании опыта их попросили заполнить соответствующий протокол и отразить в нем наличие озона в воздухе. В итоге через час работы люстр Аникин своей подписью подтвердил отсутствие озона в лаборатории. Комиссии ничего не оставалось делать, как признать опыты профессора Чижевского успешными, представляющими огромный научный интерес и требующими дальнейшего всестороннего и углубленного изучения. Сам же ученый заявил, что больше никогда не будет участвовать в работе каких-либо комиссий, т. к. считает их деятельность бесполезной тратой времени.

Комиссия работала в «Арженке» вплоть до 14 января, сделав также вывод, о том, что станция по ионификации проводит опыты в неблагоприятных условиях, которые тормозят проведение исследований и ставят их под угрозу срыва, т. к. Птицетрест, предоставивший Чижевскому совхоз для экспериментов, не смог обеспечить должного уровня их проведения. В связи с этим комиссия приняла решение о невозможности дальнейшей работы в «Арженке» при прежнем уровне организации и поставила перед сельхозакадемией вопрос о полном реформировании станции в Рассказово или переводе ее в другое место.

По итогам инспекционной проверки, 15.01.1932 г. в Академии сельскохозяйственных наук в Москве состоялось расширенное заседание, посвященное проблеме ионификации, в ходе которого Завадовский, Аникин и их сторонники поставили перед собой цель навсегда покончить с открытием Чижевского (на заседании присутствовал также брат Бориса Завадовского Михаил Михайлович, биолог, главным достижение которого была кастрация петухов, от чего они по внешнему виду становились похожи на кур). По воспоминаниям Б. А. Дьякова за несколько месяцев до этого также состоялось подобное заседание Академии по проблеме ионификации, но благодаря поддержке Вавилова и Яковлева противникам Чижевского не удалось закрыть станцию в «Арженке» (заседание даже прервали из-за недопустимого поведения Завадовского).

В начале заседания с докладом о работах по ионизации выступил А. П. Волковинский, после которого слово взял Б. М. Завадовский, начавший громить все исследования Чижевского, называя их шарлатанством и авантюрой, а самого ученого мошенником и лжецом (а также посредственным поэтом и солнцепоклонником). Затем выступил Аникин, заявивший, что благотворно влияет на животных только озон, и только его надо внедрять во все отрасли животноводства. Когда ему возразили, что он лично подписал протокол об отсутствие озона в опытах Чижевского, Аникин заявил, что подписал, его, так как все подписали, и возможно у него в этот момент «был насморк». В конце концов его выступление стало вызывать в зале смех и веселые аплодисменты. Закончил «обличительную» дискуссию М. М. Завадовский, указавший, что опыты Чижевского совершенно негодны с биологической точки зрения, потому что он использовал в них некачественную птицу.

После докладов противников Чижевского на заседании представили фактический материал об опытах в «Арженке» от начальника станции В. А. Кимрякова, а также заслушали выступления еще нескольких ораторов, поддержавших исследования. За ними, наконец, выступил и сам Чижевский. Ответив по существу своим оппонентам (Аникину он посоветовал заняться чистотой своих опытов, т. к. при получении озона выделяются также и аэроионы), Чижевский заявил, что в такой ситуации невозможно заниматься научной работой и попросил отстранить его от должности руководителя работ.

Закончил заседание вице-президент академии А. С. Бондаренко. Было принято решение осудить деятельность Завадовского и его группы и продолжить исследования, что поддержала и коллегия Наркомзема СССР. Однако теперь эти исследования будут контролироваться специалистами академии, а сам их масштаб станет намного меньше. Станцию в «Арженке» постановили закрыть и перевести ее под Воронеж, на хутор Нарчук, в ведение Воронежского сельскохозяйственного института. Отставку Чижевского принимать оказались, так как следовало выполнять решение правительства.

На первый взгляд казалось, что Чижевский победил, но на самом деле переезд на новое место наносил тяжелый удар по исследованиям (часть опытного поголовья пришлось сдать совхозу «Арженка», другие куры из-за трудных условий переезда во множестве погибли в дороге), которые через год-другой могли бы закончиться и дать ответы на все вопросы. Налаженная работа сворачивалась, всё необходимо было начинать заново, да еще под контролем заклятых врагов аэроионификации. Тем самым, не уничтожая результаты работ открыто, их ставили в такое положение, что через некоторое время исследования в этой области сами могли приостановиться.

С апреля 1932 г. опыты на Арженской станции стали постепенно сворачивать, начав ее переезд со всем имуществом и оборудованием в Воронеж. По пути часть груза бесследно исчезла, и С. А. Колеров потратил около месяца объезжая все станции от Платоновки до Воронежа, чтобы в одном из железнодорожных пакгаузов найти его. Только к середине мая удалось завершить этот переезд. 14 мая 1932 г. Арженскую станцию официально закрыли.

На новом месте не было ни электричества, ни оборудованных лабораторных помещений (в «Арженке» их построил сам совхоз, а здесь пришлось все делать самим сотрудникам станции), ни птиц в достаточном количестве (их также пришлось приобретать самостоятельно, а не использовать, как ранее совхозных), ни достаточного финансирования. Вся дальнейшая работа станции, по мнению Чижевского, стала возможной только из-за отчаянного энтузиазма ее начальника В. А. Кимрякова, положившего все свои силы в борьбе за ионификацию.

В дальнейшем опыты по аэроионификации продолжились до середины 1936 г. (они проводились только с птицей, опыты с другими животными с 1932 г. прекратили). На новой станции провели еще два полномасштабных длительных эксперимента на птицах, и по одному на их кормах, самих помещениях и яйцах. Еще один опыт на инкубированных яйцах поставили в Московском НИИ птицеводства и птицепромышленности в г. Загорске. Исследователям удалось накопить огромный научный материал. Но теперь в СССР особого внимания на них, как раньше в 1931 г., никто не обращал.

Так из практических (проводимых для дальнейшего внедрения в животноводство), опыты фактически превратились в теоретические исследования. И блестящая идея, которая могла бы занять достойное место в сельском хозяйстве и медицине не получила своего должного развития, а все ее достижения остались невостребованными. Как и в случае с генетикой и кибернетикой, наша страна из-за нескольких завистливых, но авторитетных ученых-мракобесов безбожно отстала от всего мира во всех вопросах связанных с аэроионизаций, хотя и была ее первооткрывателем.

Чего же удалось добиться с помощью ионизации, после проведенных опытов на тысячах различных объектов, таких как крысы, мыши, морские свинки (на них еще в 1925 г. Чижевский впервые испытал положительное действие ионов в лечении туберкулеза), лягушки, аксолотли, микроорганизмы, шимпанзе, кролики, овцы, крупный рогатый скот, чернобурые лисицы, шелковичные черви, пчелы, птицы (куры и цыплята), инкубированые яйца, растения (огородные культуры, хлебные злаки, хлопчатник) и их семена, а также сам человек, здоровый и больной? Что могла дать человеку аэроионификация? Каких бы вершин достигла при всемерной поддержке?

Как показали исследования, благодаря аэроионам снижалась смертность животных, увеличивался их прирост и привес (маловесные догоняли в развитии нормальных), повышался выход продукции (молока, шерсти, яиц), усиливалась половая активность и усвояемость кормов, повышался обмен веществ, моторика и иммунитет, улучшался состав крови, профилактика и лечение некоторых болезней (особенно в области болезней органов дыхания), стимулировалось прорастание семян и урожайность растений. Причем положительный эффект от ионизации сохранялся длительное время и после его применения. Наиболее активное действие аэроионы оказывали на слабых животных. На сильных и здоровых их влияние было заметно меньше, что говорит о стимулировании в процессе ионизации иммунной системы, о которой во времена Чижевского еще мало что знали.

Ионизированный воздух давал прекрасные результаты в борьбе со следующими болезнями человека: бронхиальной астмой, катарами дыхательных путей, гриппом, гипертонией, малокровием, высоким кровяным давлением, болезнями эндокринных желез и обмена веществ, подагрой, ревматизмом, нервной системы, кожных заболеваний, экземой, некоторыми формами легочного туберкулеза и др. Ионизация положительно действовала в процессах регенерации (заживления ран) и общего омоложения клеток, в борьбе с инфекционными болезнями, переутомлением, в восстановлении организма после перенесенных нагрузок и заболеваний, помогала слабым детям и многое другое.

***

После 1932 года Чижевский больше ни разу не посещал Рассказово. Стенда посвященного ему вы не найдете в местном краеведческом музее. Только в забитом гвоздями неотапливаемом и обветшавшем ведомственном музее почти умершего предприятия ОАО ППЗ «Арженка» сохранились копии фотографий и документов по работе Арженкской станции по ионификации в птицеводстве. Но для свободного просмотра они недоступны, доступ на территорию совхоза закрыт, а его нынешнее руководство занимается не музеем, а разбором и распродажей имущества предприятия, 70 лет создаваемого тысячами рабочих рук трудившихся там рассказовцев.

Не пора ли хоть что-то изменить и воздать должное памяти выдающегося ученого? Топонимы Рассказово пестрят названиями улиц поименованных в честь совершенно чуждых городу событий, съездов и коммуналок. Ими увековечены имена людей, которые даже не знали, где находится город Рассказово, они ни разу в нем не были, ничего для него не сделали и не оставили здесь никакого следа. Зато вы не найдете у нас ни улицы Чижевского, ни мемориальной доски на дворце Асеева, где он жил и работал. Нашему городу просто необходимо увековечить имя известного на весь мир ученого профессора А. Л. Чижевского, и его открытия, сделанного и опробованного именно в Рассказово.

* — Газета — первый черновик истории (Филип Грэм)

Комментарии читателей

Всего комментариев: 3
Дмитрий (Москва, Россия)
04.03.2022 04:24
Отличная, информативная статья!
Можно ли связаться с автором?
Дмитрий
04.03.2022 04:42
Интересно, что Владимир Львович Эйнис (1890-1978) - директор и, если не ошибаюсь, организатор института туберкулеза в Сокольниках в Москве, один из классиков фтизиатрии, упомянутый в статье - отец Игоря Львовича Эйниса (1918-1963) - летчика-испытателя, участника Великой Отечественной войны, мужа приемной дочери А.Л. Чижевского от первого брака Марины Александровны 1920 года рождения. В 1931 году, о котором много говорится в статье, когда была организована лаборатория А.Л. Чижевского ЦНИЛИ, ей было 11 лет. Чижевский с семьей (первой женой и приемной дочерью) приезхал в Арженку.

Есть ли у автора результаты В.Л. Эйниса и/или его сотрудников по испытанию аэроионизации при лечении туберкулеза?
Есть ли информация о научном и личном взаимодействии А.Л. Чижевского и В.Л. Эйниса?
Дмитрий (Москва)
05.03.2022 11:25
Улица Чижевского есть в Караганде и Калуге, где жил и работал А.Л. Чижевский. В этих городах, а также в Челябинске установлены мемориальные доски на домах, где он жил.
В Калуге работает Дом-музей А.Л. Чижевского в составе Государственного музея космонавтики имени К.Э. Циолковского.
В Тамбовском музее истории медицины есть раздел, посвященный А.Л. Чижевскому.
Поддерживаем идею назвать одну из улиц в Рассказово именем А.Л. Чижевского и передать государству бывшую усадьбу Асеевых, чтобы она вновь стала центром возрождения Арженки не только как культурно-исторического и туристически привлекательного объекта, но научно-производственного ядра экономического развития!
Наследники А.Л. Чижевского
А.Л. и Д.Л. Головановы

Вы можете оставить свой комментарий:

*Ваше имя:
E-mail:
Страна, город:
*Комментарий:
* :

* - обязательно для заполнения
Ваш E-mail будет доступен только администратору сайта.


Мы используем технологии, такие как файлы «cookie», которые обеспечивают правильную работу сайта.
Продолжая использовать сайт, вы даете согласие на обработку файлов «cookie». 152-ФЗ «О персональных данных». Принимаю