Андрей Литовский
Садчик Леснаго Танбова

Как только весенняя дорога после страшной распутицы стала держать колесо, отправился Стенька Водяной вместе со своим братом Ивашкой и двумя работниками на трех телегах в Арзазовское ухожье, что располагалось в 20 верстах от Морши к северу от села Архангельское. И хотя до него можно было добраться к темноте, Стенька решил заехать с ночевкой к своему тестю Харитону Левочкину в Кулики (так местные называли Архангельское). Здесь он думал попросить его, да шуряков помочь поутру обновить злополучную гать и сделать хороший бревенчатый настил над топким дном лесной яруги, где прошлым сентябрем перевернулась и увязла телега, когда они с отцом возвращались на зимовку домой. Провозившись в грязи несколько часов, разгружая, вытаскивая и снова загружая повозку, да еще попавши по пути под холодный дождь, отец с сыном изрядно продрогли и простыли. И если семнадцатилетний Стенька быстро поправился, то отца, Андрея Степаныча, хворь отпускать не хотела. С каждым днем он все больше задыхался от кашля, а по ночам его пробивал жар.

А болеть Степанычу никак было нельзя. Летом он сосватал в Куликах для своего первенца молодую крепкую девку, с которой на неделе за Покровом Стенька должен был обвенчаться. Свадьбу сыграли всей Морше на зависть: братья Водяные не бедствовали — по Цне, Кашме, Арзазовке, да Дреполье владели они бортными ухожьями, лесом и землею. Прозвище им досталось от отца, крестьянина Шацкого села Конобеева, водившего и чинившего суда на Цне, но вовремя бросившего это дело и разжившегося первым лесным наделом близ устья Кашмы. Андрей Степаныч на свадьбе пообещал поставить молодым летом новый дом, а дядька подарил Стеньке своего лучшего коня.

Обещания своего выполнить отец не успел, через два дня после венчания совсем слег, повторяя в горячном бреду: «летом новый мост надо было ставить... летом» и на Казанскую преставился. Так внезапно отрок Стенька стал Степаном Андревым и главой большой семьи с матушкой вдовой, молодой женой, двумя меньшими братьями Ванькой, четырнадцати лет и Дорофейкой, десяти, а также совсем маленькими сестрами. С дядькой они обрешили поделить ухожья поровну и весной Степан, оставив под присмотром матери беременную жену, поехал в дальние Разазовские урочища.

Дружно взявшись за работу, мужики уже после полудня закончили новый мосток, отобедали и разъехались в разные стороны. Прощаясь с родней, Степан не удержался и пригласил всех к концу лета на крестины первенца. Добравшись до ухожья, новый хозяин принялся за знакомую работу: поновил летник и загон для лошадей, почистил родник и отправился метить старые пчелиные дупла, попутно отыскивая новые, развесил несколько самодельных колод с дуплами-ульями и расставил силки для ловли зверя.

Лето 183 года прошло удачно. Жена подарила Степану сына Антона, а лес небывалое количество меда и воска. После выплаты оброка Водяной присоединил к своему наделу соседнее ухожье, а в следующем году сам справил себе новую просторную избу в центре Морши. Разбогатев на Арзазовских ухожьях (или как часто в народе их называли Разазовскими), о чем знали все соседи, Степан получил от них новое прозвище Разазов. Через пару десятков лет Степан Расказ (так его все принялись называть), стал одним из самых богатейших и уважаемых крестьян на Тамбовщине и владел бортными ухожьями на огромном количестве лесных земель. Родовую фамилию Водянов, Степан Андреевич указывал теперь только в сельских переписях и церковных книгах.

В начале 200-х годов растянулись ухожьи Расказа на сотню верст, по обеим берегам Цны с ее притоками от Рыбной пустоши, до Залесской волости. Уж не в каждом он за лето побывать успевал. Хорошо братья, да сын помогали. Младший брат Дорофей даже прозвище себе взял по примеру Степана — Кирдяпов, по названию самого южного Кирдянского ухожья, что располагалось за Танбовской крепостью и лесом у степной, толком и незаселенной, границы. Несмотря на обширность угодий, доход с них с каждым годом становился заметно меньше, а новых больше и не предвиделось. Людей на Тамбовщине жило все больше, поэтому и зверья по лесам повыбили, и ульев поразоряли предостаточно.

Решил тогда Расказ землей обзавестись. Тут тебе и хлеб сажать, и сено косить, и скот разводить можно. Мельницы на воде и ветре поставить, лесную пристань завести, смолу собирать, деготь варить, да мало ли еще что? В конце-концов и в доход их отдавать можно, если сам все обработать не успеешь. Главное в одном месте, а не по три дня из одного конца в конец добираться. Земли и детям с внуками можно оставить, а меда неизвестно, хватит ли на всех лет через десять? Нет, ухожьи отдавать он никому пока не будет, но и земля точно не помешает. Ни у Морши, ни у Тамбова свободных степных дач совсем не было, а вот за Кирдянским ухожьем, между речкой Арженкой и Лесным Танбовом к востоку да югу еще хватало. Правда, поспешать надо, все Залесьсе, весь левый Танбовский берег уж городские подьячие, да однодворцы поделили! Собравшийся сход из сродственников и сподвижников-односельчан полностью поддержал идею Рассказа.

***

Мешкать Степан Андреев не стал и поехал в Тамбовскую приказную избу к подьячему Андрею Курилову. Помялся Курилов для виду, но после новой сбруи, сразу вызвался помочь «соседу» — как оказалось, у него самого на левом берегу Танбова земелька была. Да, земли на степном берегу ничьи, но тут не он решает, тут к стольнику и воеводе Никите Головкину надо. Но он лично сам с ним на поклон сходит и как надо словечко замолвит!

Головкин внимательно выслушал Степана, посетовал, что дел у него много, вон у воеводства скоро крыша провалится, а лес все никак не поставят — казна мало платит и никто подряд брать не хочет. Рассказ сразу вспомнил, что осталось у него несколько возов леса с того года, знал бы раньше — давно привез. И, как сказал стольник, хоть не принято крестьянам земли жаловать, но тут случай особый, здесь не только пахать, а и село ставить нужно, не из Морши же в Залесье ездить? Вот только сам он не может надел мужику пожаловать, но свою печать и ходатайсво на челобитье в Москву в Приказ Большого дворца поставит. А уж Андрейка мигом ту челобитную от имени Расказа и его родни составит, и опись земель сделает. Только самому Степану за отказной грамотой ко двору Великого Государя ехать надо будет, не дай Бог затеряется она где, да и быстрей так получится.

Взяв с собой сына и двоюродного брата Карпа Бердина, отправился Степан Андреев по снегу в Москву ко двору государя Петра Алексеевича (брат его Иван Алексеич скончался прошлой зимой 204 года). Повез он в столицу и богатую лисью шубу да шапку, которые вместе с челобитной намеревался передать государю. Ходатайство Головкина и подарки подьячим сделали свое дело: челобитная, после уплаты казенного сбора, ушла в Приказ. Правда к царю Степана не пустили, порозжие и дикие земли отписывались от имени государя поместными дьяками, но знать об этом мужику было не обязательно, да и шубу «передать» уже пообещали.

Через неделю забрал Расказ в Приказе свернутую свитком грамоту на толстой бумаге с витиеватой подписью и двухглавым орлом. Теперь нужно было ехать домой и ждать, когда второй экземпляр отказа пришлют в Тамбов, после чего местные подьячие поедут со Степаном на отведенную ему землю и в присутствие сторонних лиц и соседних владельцев измерят ее, вкопают межевые столбы с берестяными грамотами под ними, набьют на них или на подходящих деревьях грани, внесут все необходимые сведения в приказную книгу и только тогда ею можно будет пользоваться.

Лишь спустя месяц в том же 205 году дошла до Тамбова грамота Великого Государя, в которой Степану Андрееву не только отводились земельные угодья, но и разрешалось на них селиться, ставя избы в одном месте, рядом друг с другом. Царская бумага дозволяла крестьянам села Морши дворцовой Верхнеценской волости Степану Андрееву с товарищи владеть за Танбовскими валовыми крепостями, за Ценским лесом в дикой степи, в Кирдянском ухожье и по урочищам порозжей землею и дикой степью. На ту землю из сел Куликов и Морши разрешалось переселиться родственникам и односельчанам Расказа и вместе землю пахать и сено косить, став вытчиками (выть — земельный участок, пай).

Грамота дала право крестьянам на вырубку хоромного и дровяного леса для строительства изб и хозяйственных нужд, правда из его «черной» (больные, отмирающие и поврежденные деревья), не заповедной, части, да по разным урочищам. На первые пять лет (с 1 сентября 206 по 1 сентября 211 года) крестьян освободили от выплаты налогов, после чего они должны были платить подати в государеву казну либо деньгами, либо стрелецким хлебом (на содержание служилых людей). Помимо сельскохозяйственных трудов поселенцы могли и «заделья делать», то есть заниматься любым ремеслом и работой.

Дома новоселидебной дворцовой деревни Степан Андреев решил ставить по правому высокому и сухому берегу Лесного Тамбова до устья Арженки и вверх по ней (левая сторона Тамбова также заселялась в это же время). Лесной северо-западный берег Арженки был песчаный и топкий, да и лес там вырубать не дозволялось. Остальные земли отдали под пашню и покос (что за речкой Пичером, да по верхам Арженки). Свою избу срубил Расказ прямо у устья Арженки и Тамбова.

Стольник Головкин назначил Степана садчиком в строившейся деревне, названной им по имени реки — Лесной Тамбов. Теперь в его обязанность входило принимать и расселять на жалованных землях поселенцев, а также решать, где и какой вытью они будут пользоваться. По Поценью быстро разлетелся слух о новой «Разказовой» деревне, в которую принимали всех желающих жить и работать. На заселявшиеся земли потянулись десятки семей не только из Тамбовских, но и из Московских, Рязанских и Тульских уездов. Разказово (так стали называть Лесной Тамбов прибывшие переселенцы) разрасталось с небывалой скоростью.

***

Все кто хоть даже немного прожил в Рассказово, наверняка слышали, что его основал Степан Рассказ. Но кем был этот человек, как появилось поселение и почему именно в этом месте, никому практически неизвестно. Об истории Рассказово уже написана не одна книга, а различных работ и вовсе десятки, но все они, когда дело заходит о личности Рассказа, повторяют одни и те же слова, больше похожие на народную легенду, чем на исследование о реальном человеке. Однако стоит обратиться в архивы (ГАТО, РГАДА, ГАВО) как перед нами предстает множество документов XVII–XVIII вв., где упоминается сам Рассказ, его родственники, односельчане, круг их занятий и история селений, где они проживали.

Несколько этих источников ранее опубликовали и их свободно можно изучить в дореволюционных изданиях, хранящихся в областной библиотеке. Почему никто из историков-краеведов не удосужился это сделать остается лишь гадать. Все их исследования состоят из переписывания друг у друга сведений о Степане Рассказе или вольном цитировании одной из работ краеведа И. И. Дубасова (1843–1913) и единственного архивного документа. Но обо всем по порядку.

В 1959 вышла первая книга по истории Рассказово «Край родимый...» под авторством Д. В. Калашникова, в которой впервые был упомянут основатель «дворцовой деревни Лесного Тамбова» Степан Рассказ. Автор процитировал несколько абзацев из реферата И. И. Дубасова «Бытовые черты из прошлого нашего края», опубликованного в 34 выпуске «Известий Тамбовской ученой архивной комиссии» (ИТУАК) за 1892 год. При этом, видно из идеологических соображений, Калашников в предшествующих абзацах представил Рассказа свободолюбивым крестьянином, спасавшимся от помещичьего рабства и бежавшим в вольные места на окраины. Написав это, автор совершенно не задумался над тем, что основать «дворцовую деревню», то есть являвшуюся собственностью государства, мог лишь казенный приказ, ведавший делами дворцовых (то есть вольных) крестьян, либо сами эти крестьяне с «Высочайшего соизволения». Таким образом, Рассказа никакой помещик никогда не угнетал, крепостным он не был, и ни от кого не бежал и не скрывался.

Дальше по фразе Дубасова о том, что в 1704 году Рассказово платило в казну подати, краевед придумал «царских слуг», прибывших в село, передавших его в дворцовое ведомство и обложивших крестьян налогами. Хотя стоило Калашникову вслед за Дубасовым пролистать «Известия...» дальше, он бы увидел копию напечатанной грамоты, изначально дававшей новопоселенцам 5 льготных лет на развитие села, по истечении которых они облагались соответствующими податями. В общем, никакие «царские слуги» в 1704 году село не закабаляли, а все было определено сразу. Да и дворцовым селением Рассказово (согласно той же грамоте) являлось изначально, с момента своего появления.

Пора уже и назвать эту не раз упомянутую грамоту, датированную 8 (19) января 1703 г. Озаглавить ее можно так: «Выпись данная крестьянам новоселидебной дворцовой деревни Лесного Танбова, Рассказово тож, Карпу Бердину с товарищи» для владения землей и сенными покосами, что «подле межи и граней отводной земли тое ж новоселидебной деревни Лесного Тамбова крестьян Степана Рассказа с товарищи»«. Суть ее состояла в том, что крестьяне, вместе с которыми Рассказ подавал челобитную и получил огромную земельную дачу, желали наравне с ним пользоваться пашнями и покосами (как там было написано — «вопче», то есть совместно), т. к. он, вероятно, почувствовав себя единоличным хозяином отведенной земли, не давал другим «отцам основателям» поселения безвозмездно пользоваться ею. Указанная жалоба, или как сейчас сказали бы «гражданское дело», была решена в пользу истцов и они получили право возделывать землю по своему усмотрению в прежнем Степановом отводе без согласования со своим садчиком. Но особо ценен этот документ тем, что в нем цитируется та самая «государева грамота» о пожаловании Степана Рассказа «с товарищи» землею с разрешением основать новое поселение.

Не заглянул Калашников и в другие номера ИТУАК (хранящиеся в областной библиотеке), такие как № 35 за 1893 г. и № 39 за 1894 г., где тот же Дубасов указывает на Рассказа, как человека отличающегося от других Тамбовских крестьян выдающимся богатством (к сожалению, источник своих сведений Дубасов не указал), совершенно опровергая любые версии об «угнетении» его какими-либо помещиками. Но теперь Дубасова никто слушать не стал. Новый миф был запущен в народ, трансформируясь с каждым годом и приобретая все более нелепые черты: некоторые авторы дописались до того, что их Степан Рассказ стал не только беглым крепостным, но и беглым каторжником. Только представьте себе, как помещичьему крестьянину и беглому каторжнику, вместо того чтобы вернуть владельцам или арестовать жалуют земли в четверть современного Рассказовского района — просто абсурд!

Впрочем, и сам Дубасов стал автором главного мифа о Рассказово, а именно мифа о дате его основания. Без всяких на то указаний, он «назначил» годом рождения нашего города 1698 г. (отсюда появился и первый оброчный, 1704 год, т. к. Дубасов прибавил к своей дате основания пять «льготных лет», начиная с 1699 г.), несмотря на то, что в грамоте 1703 г. указано несколько точных цифр.

До Петровской реформы календаря летоисчисление шло по годам «от сотворения мира». Новый год по ним начинался 1 сентября и заканчивался 31 августа следующего года. Грамоту на основание Рассказово прислали в Тамбов в 205, или 7205 году от сотворения мира, то есть в промежуток между сентябрям 1696 и августом 1697 г. Никакой 1698 год в документе не упоминается. Льготные годы без уплаты податей давались новоселидебной деревни с 1 сентября 7206 года по 1 сентября 7211 года, то есть по новому летоисчислению с 1 (11) сентября 1697 по сентябрь 1702 г. Таким образом, датой основания Рассказово следует считать 11 сентября 1697 г., пока более точная дата не установлена подлинником отказной грамоты 7205 года.

Почему Дубасов указал годом появления Рассказово 1698 год тоже понятно — он просто приравнял к нему весь 7206 год (так как его большая часть приходится именно на него), совершенно не задумываясь, что треть этого года приходилась на прошедший 1697 г. И пошел 1698 год кочевать с «легкой руки» Дубасова, а вернее даже Калашникова, из книги в книгу, из статьи в статью, прочно утвердившись и в умах рассказовцев и в официальных документах. А заглянуть в первоначальную грамоту и внимательно ее почитать, больше никто так и не удосужился — ну как же можно спорить и подвергать сомнению труды всеми признанных апостолов-историков?

Историк А. А. Черников в книге «Город Рассказово и окрестности», 2004 г. в., предлагает читателю еще одну «байку» о том, как крестьянин-однодворец Степан Рассказ, вероятно, сплавился по реке Кёрша до ее истока, увидел села Саюкино и Дмитриевщина, с храмами в каждом, и прослышал о незанятых землях на Арженке и Лесном Тамбове. Писать подобные «сказки» просто стыдно для историка!

Во-первых, крестьянин и однодворец совершенно разные классы людей. Однодворцы это мелкие помещики (из служилых людей, боярских детей и т. д.), жалованные за службу одним двором-поместьем и крепостными крестьянами (тем же одним двором, да и то не всегда). Одновременно, и тем и другим быть нельзя, тем более во всех документах четко указана классовая принадлежность Рассказа и здесь не надо ничего выдумывать. Во-вторых, сплавляться вверх по реке невозможно, да еще до истока такой небольшой и не судоходной реки как Керша (бывшей и старые времена маловодной). Тут даже байдарка не особо поможет. Куда удобней по Тамбовщине путешествовать посуху. В-третьих, о желании Рассказа поселиться в районе Саюкина и Дмитриевщины и его «переговорах» с местными жителями нет ни одного исторического документа. Как и о том, что данные села существовали в 1696–97 г. вместе со своими церквями. Все эти ни на чем не основанные выводы, являются лишь плодом бурной фантазии автора.

***

А что же про личность Степана Рассказа нам скажут сами архивные документы? Впервые дворцовый крестьянин Стенька Андреев Водяной (или как написано в более поздних переписях, Водянов) с младшими братьями Иваном и Дорофеем встречается в писцовых книгах писца князя Василия Кропоткина за 1674–78 гг. по Верхнеценской волости с селом Моршей. Более ранних документов с его именем не обнаружено. Однако в переоброчной книге 1664 года имеется единственный крестьянин с.Морши, владелец бортных ухожей на Цне, Кашме и Арзазовке «Андрюшка Степанов з братом». Как мы помним в грамоте 1703 года Степану Андреевичу Рассказу разрешено переселить в основанную им деревню родственников и крестьян сел Морши (г. Моршанск) и Куликов (с. Большие Кулики). Причем последнее село как раз и располагалось на речке Арзазовке (или по-другому Разазовке). Так что, с огромной долей вероятности, «Андрюшка Степанов» является отцом нашего Степана Рассказа, получившего прозвище по названию реки.

Предположение о том, что свою новую фамилию Степан получил от пересказывания односельчанам различных историй и легенд еще один миф. Слово «рассказ» оформилось в современном значении лишь к концу XVIII века, а за 100 лет да этого употреблялись слова «сказка» и «сказывать». Родовая же фамилия Рассказа Водяной (с ударением на «Я») могла происходить из Шацкого села Конобеево (расположено на берегу Цны), откуда несколько человек с таким прозвищем в 1660-х переселялись в Рыбную пустошь (район к западу от Моршанска, по рекам Разазовке, Серпу, Островке, Вобше и др.), куда входило и с. Кулики (см. писцовые книги того же Кропоткина, но по Рыбной пустоши). По общей тенденции того века люди, прожив определенное время на одном месте, «сходили» или «сплавлялись» с севера в более южные и незаселенные земли (примерно раз в 30–50 лет): Шацк — Морша — Рассказово — Аткарск — Балашов.

К моменту получения отказной грамоты в 1697 году, Степан с другими крестьянами (скорее всего родней и свойственниками) владел различными бортными ухожьями, в том числе и в лесу к северо-западу от р. Арженка. Грамота дала ему вместе с ними право основать поселение в устье Арженки и Лесного Тамбова, взяв для этого своих родственником («набрав вновь на выть от отцов детей и от братьев и от дядьев племянников»). Несколько фамилий его «товарищей» — родственников упоминаются в том самом «гражданском деле» о покосах: Карп Никитович Бердин (из с. Морши), Алексей Федорович Мурзин (из с. Старого Сысоева), Киприян Харитонович Левочкин (из с. Куликов). Отчества их установлены по переписи с. Лесного Тамбова за 1704 год. И данные эти даже перекликаются с народной легендой, гласящей, что родней Степана издревле считались Мурзины и Судомоины (крестьяне того же с. Кулики, указывавшиеся в грамотах о размежевании земель с соседями).

В традиции у родственников было селиться по соседству, а дворы Левочкиных, Бердиных, Водяновых располагались как раз подряд. Во дворе Бердиных жила бабка-вдова Акулина Степановна 86 лет (на 1710 г.). Помните предполагаемое отчество отца Степана? А куликовские братья — «Харитоновичи» Левочкины, были фактически одного возраста с Рассказом. Так что совершенно не исключено, что женой Рассказа как раз и стала сестра этих Левочкиных, а Бердины являлись его двоюродными братьями (уехав из с. Морши Степан Рассказ между прочим также сдал свое тягло-надел Филипу Бердину). Так как в старых переписях почти никогда не указывали женщин, точно узнать это невозможно. Исключение составляет перепись 1717 года, в которой записаны и женщины (из нее, кстати, можно узнать, что вторым браком Алексей Мурзин женился на Ирине Степановне, 35 лет на 1717 г. — уж не дочь ли Рассказа?).

В дальнейшем для данной работы использовались переписи с. Рассказово 1704, 1717, 1735–36 гг., ревизские сказки и уточняющие их переписи 1719–1858. гг., писцовые и переоброчные книги Верхнеценской волости и Рыбной Пустоши (по с. Морше и с. Кулики) XVII вв., документы и грамоты об отводе земель в Залесской волости-стане, их межевании и земельных спорах конца XVII начала XVIII веков (как опубликованные ранее в сборниках архивных документов, так и обнаруженные в Российском архиве древних актов) и многие другие архивные источники.

***

Дворцовый крестьянин с. Морша (г. Моршанск) Степан Андреевич Водянов родился около 1657 г. К 18-и годам стал главой семьи. Имел двух младших братьев Ивана (ок. 1660 г. р.) и Дорофея (ок. 1664 г.). Около 1675 г. у него родился сын Антон. Свое прозвище Рассказ, вероятно, получил по названию реки Разазовка, протекающей к западу от с. Морши, через с. Кулики, где у него имелись бортные ухожьи. Мёд в России XVII века продукт «стратегический» — иного способа получения сахара тогда у нас не было. Также его использовали и для приготовления спиртных напитков. В 1690-х годах Степан Рассказ владеет бортными ухожьями от с. Морши до Залесского стана (местность к востоку от Тамбова). Его младший брат Дорофей взял себе прозвище Кирдяпов по названию Кирдянского ухожья к западу от р. Арженки.

В 1697 году Степан вместе с близкими ему крестьянами с. Морша и с.Кулики получил царскую грамоту на отказ огромной земельной дачи в Залесской волости (стане) с лесом, пахотными землями и покосами, в которой ему разрешением основать поселение. Эти земли занимали практически четверть современного Рассказовского района: граница проходила по лесу примерно в районе современной дороги на Тамбов и железной дороги на Кирсанов; пересекала с. Платоновку южнее железной дороги; далее шла в сторону п. Маяк, обходя его с севера; огибала с севера также и д. Каменные Озерки, поворачивая на юг между ними и с.Новгородовкой (захватывая д. Надеждино и совхоз Павловский); между с. Богословкой и с. Курдюками поворачивала на запад и шла по ручью у северной окраины Богословки и дальше по правому берегу рек Тару-Тамбов и Лесной Тамбов, через Александровку (Софьинку), Липовку, Комаровку, Верхнеспасское до самого Рассказово. В Рассказово граница также проходила по правому берегу Лесного Тамбова; у Мальшинского моста отходила от реки, захватывала ул. Комсомольскую и, огибая Бугры, снова уходила в лес.

Новую деревню назвали Лесной Тамбов и поставили первые порядки на правом берегу реки до устья Арженки, в районе улиц Кирова и Тамбовской, а не ул. Лесной как писали раньше. Миф про улицу Лесную появился от ее созвучия с именем деревни Лесной Тамбов и был придуман Калашниковым. И никто позже не только не обратился к документам, а и не принял во внимание, что современное наименование ул. Лесная, получила только в XX веке, ранее называясь Щемиловкой и Вшивкой. Далее поселение росло в северо-восточном направлении сначала по левому, а затем и по правому берегу р. Арженки. В это же время однодворческими имениями заселялся левый, Мальщинский берег Лесного Тамбова. Осенью 1697 года там уже была д. Малая Богословка (Куриловка, ул. Карла Маркса в современном Рассказово), и, следовательно, д. Большая Богословка (ул. Некрасова с окрестными улицами.).

Степан Рассказ стал садчиком новой деревни (административная должность), принимая и расселяя прибывших переселенцев. Вместе с Рассказом в село переселился младший брат Дорофей с женой Просковьей Федосеевной. У Дорофея известны следующие дети: Ульяна (1694 г. р., выйдет замуж за Петра Маркова), Трифон (от 1700 г. р.), Иван (ок. 1702 г. р.), Федосья (ок. 1706 г. р.). В 1704 г. в Лесной Тамбов переехал и другой брат Рассказа Иван Водянов со второй женой Ненилой Ивановной (1670–1713 г.). На новом месте они приняли другую фамилию — Крыловы. Семья Ивана состояла из детей: Григория (ок. 1681 г. р.), Пелагеи (ок. 1708 г. р.); внуков Федора (ок. 1698 г. р.), Дея (Авдея, ок. 1700 г. р.), Антона (1703–1713?), Андрея Даниловича Серебрякова (ок. 1708 г. р.).

Сам Степан после поселения в новом месте овдовел и женился еще раз на Акулине Пахомовне Кувардиной (ок. 1669 г. р.), взяв к себе ее сына Василия Никитовича (ок. 1700 г. р.). От второй жены у него родились сыновья-близнецы Герасим и Конон (ок. 1711 г.). Также имелись дочери Прасковья (ок. 1701 г. р.) и Матрена (лк. 1703 г. р.). О более старших дочерях ничего не известно, т. к. они к этому времени были замужем. У старшего сына Антона имелась своя семья и отдельный дом. Его женой стала Екатерина Филипповна (ок. 1671 г. р., не исключено, что дочь Филиппа Бердина, которому Степан Рассказ сдал земельный участок в с. Морше). В браке родились дети: Алена (ок. 1694 г. р., выдана замуж за Фофона Волынкина в с. Коварское Устье-Пересыпкино), Катерина (ок. 1704 г. р.), Иван (ок. 1706 г. р.), Алексей (ок. 1711 г. р.), Семион (Семен, ок. 1715 г. р.).

Указанные метрические данные далеко не полные, т. к. писцовые книги содержали множество неточностей и ошибок. Возраст отсутствующих на момент очередной переписи крестьян: умерших, переехавших, скитавшихся, бежавших, взятых в рекруты, вступивших в брак — указывался по предыдущей переписи. Женщины писались в редких случаях, да и то те, кто жил с отцами, а не вышел замуж и перешел в другой двор.

Название деревни Лесной Тамбов не прижилось (имелись и другие такие деревни, как минимум еще три). Поселение чаще называли, а потом и стали писать по прозвищу основателя — Рассказово. Однако в официальных документах его первоначальное имя указывали еще долгие десятилетия. Последний раз деревней Рассказово пишется в документах 1703 года (в той же грамоте от 19.01.1703 г.). С первой половины 1704 г. это уже село «Лесной Тамбов-Рассказово тож», с церковью Иоанна Богослова, двумя священниками и двумя дьячками. Судя по всему храм построили в летне-осенний сезон 1703 г. После его постройки село иной раз писали Богословским, но эта практика быстро забылась.

***

Когда ставились первые порядки, не ожидал Степан Андреев, что управлять разраставшимся селом будет так сложно. То неурожай, то паводок, то градобитие, то пожар, то эпидемия, то падеж скота... И для всего средства требовались, которые собирал Рассказ с вновь прибывших, раздавая им участки под селение и землю для пашни и покоса. На полученные деньги и мосты латались, и дороги подсыпались, и рогатки с надолбами вокруг села ставились. Не всем только нравилось это. Даже жаловаться на Степана стали. И уж ладно бы кто, так свои же родственнички Бердины, да Левочкины жалобу стольнику в Тамбов написали. Не захотели деньгу в общий котел за пользование землей класть — ее ж как бы на всех выделяли, а не только одному Рассказу! Так и не тратил он их на себя. Вон, большую клетскую церковь на что срубили? На эти же сборы и отстроили! Дааа... Лучше б уж мед как прежде собирал!

А тут еще и новая напасть ко всем прежним прибавилась, набеги кочевников, чего в окрестностях Морши раньше и не слыхивали. Чуть ли не каждый год в Притамбовье появлялись шайки калмыков, татар, а с ними и разбойных казаков-старообрядцев. Налетев на село чужаки скот забирали, дворы грабили, ребят молодых с собой полонили, а кто сопротивляться пытался, и пожечь, и побить могли. Только от разбойного 1708 года оправились, с набегом казаков-булавинцев и калмыков, так снова степная орда в позапрошлом 1712 году налетела. У кого лошадей, у кого коров свели, а у Селиверста — Поляка и вовсе племянника забрали.

В 1713 году и того хуже — крымские татары с «некрасовцами» в село ворвались. И ладно бы только грабили, но и бить всех направо-налево взялись, жечь дворы стали, ребят младых вязать. Степан их образумить пытался, все ж и русские казаки промеж них были. Да куда-там! Побили до полусмерти и двор запалили. От жара и соседний Дорофеев дом занялся. Не успели уйти татары, оспа в село нагрянула. Чуть ли ни в каждой семье урожай собрала. У брата Ивана жена с сыном от нее померли. Дорофей сразу после набега погорелый двор бросил и ушел с родными неведомо куда. Вернется ли, нет, неизвестно.

Отошел чуть после налета Степан Андреевич, времянку поставил. Грудь после побоев так и не прошла, кашлял иной раз до крови. В селе почитай народу две с половиной тыщи жило, а за всем уследить уже и сил не было. Эх, не успеть видать поднять сынишек-близнецов! 1714 год стал последним в жизни Степана Рассказа, вслед за своей древней теткой Акулиной и самого Господь прибрал. Отпели его в Богословской церкви и схоронили всем селом у ее северной стены. Новым садчиком избрали Григория Коробейникова и зажили каждый своей жизнью. Ни жене, ни детям своим младшим никакого наследства, некогда самый богатый мужик Верхнеценской волости, оставить не смог. И стали они скитаться за скудостью по миру по дворам огромного села, названному именем их мужа и отца.

***

Судьба других братьев Степана, также сложилась не лучшим образом. Иван к 1719 г. не имеет собственного двора и живет в старой избе на дворе Ивана Осетрова. В 1727 г., Иван Андреев Воденов (как написано в подворной переписи) умер. Его сын Григорий Крылов-Воденов умер в 1733 г. Интересно, что у Григория в последующих переписях появляется еще один сын Антон, 1711 г. р. Возможно, как нередко бывало, и младшего сына назвали тем же именем, но не исключено, что и переписчики в смерти в 1713 г. «первого» Антона что-то напутали. Антон Григорьев (так он себя стал писать) в 1734 г. сбегает на некоторое время из села, но потом возвращается и заводит семью. Умирает он между 1763 и 1782 гг. Его единственный сын, Егор Григорьев, 1748 г. р. вместе со своей женой Ириной Петровной (1746 г. р.) навсегда сбежали из Рассказово в 1788 г.

Младший брат Степана, Дорофей Рассказов-Воденов (по данным последующих переписей) через несколько лет вернулся в Рассказово и поселился с сыном Трифоном во дворе Тихона Храмцова. И отец и сын с 1744 г. по причине смерти в ревизиях больше не упоминаются, а единственный сын Трифона Андрон (Антроп) Рассказов умирает в 1756 г. в возрасте 17 лет, прервав род Дорофея по мужской линии.

Старший сын Степана Андреевича Антон Рассказов к 1719 г. забрал к себе во двор всю скитавшуюся семью своего отца, вместе со сводным братом Василием Кувардиным (бежал из села в 1721 г.). Последний раз Водяновыми Антон с братьями записаны в переписи 1735–36 года и с тех пор пишутся только Рассказовыми. Антон Степанович скончался в 1722 г., его брат Герасим Степанович исчез из переписей до 1744 г. Конон, женатый на дочери однодворца с. Саюкино Варваре Купреяновой умер в 1759 г, оставив дочерей двух (возможно были еще, но вышли замуж) Февронью (ок. 1752 г. р.) и Афимью (ок. 1757 г. р.). Единственный сын Конона Климонт (ок. 1744 г. р.) умер в возрасте 6 лет.

Таким образом, детей по мужской линии после себя оставил только Антон Степанович Рассказов. Из трех его сыновей лишь Иван и Алексей продолжили род Степана Рассказа. Трое мальчиков родилось у Ивана и четверо у Алексея. Наиболее «плодовитым» оказался Михаил Иванович Рассказов (ок. 1722–1785) — в браке со Степанидой Авиловной из с. Земетчено, родилось пять сыновей и две дочери (большая часть современных Рассказовых именно его потомки).

Один из сыновей Михаила — Василий (ок. 1764–1835) с женой Пелагеей Меркуловной в 1780-х годах переехал в только что основанное с. Липовка. Все ныне живущие Липовские Рассказовы являются потомками Василия Михайловича Рассказова. На момент 10-й ревизии в 1858 году фамилию Рассказовы в Липовке носили три внука Василия, девять правнуков и шесть правнучек (не считая девиц вышедших замуж)! Другие дети Михаила Ивановича продолжили жить в самом Рассказово, где их прапрапраправнуки и проживают до нашего времени. Сведения о мужских потомках родных братьев Михаила исчезают из Рассказовских переписей к середине XIX века.

Внук Степана Рассказа Алексей Антонович оставил меньше потомства. Трое из четырех его сыновей умерли молодыми не оставив мужских наследников. Лишь старшему сыну Ивану Алексеевичу удалось продолжить род. В семье его единственного (были еще и дочери) сына Ефима (ок. 1754–1813 г.) с женой Натальей Ефимовной родилось 5 сыновей и не менее 3 дочерей. Всей своей большой семьей они переехали после 1801 г. в д. 2-е Никольское (Гореловку), Пичерской волости, куда их переселил новый владелец Рассказово Н. П. Архаров. Некоторые внуки Ефима во второй половине XIX века вновь вернулись в Рассказово.

Все потомки Степана Рассказа так навсегда и остались крестьянами. Некоторые из них стали мелкими купцами, заведя небольшие лавчонки и содержа земские ставки, но основная часть занималась хлебопашеством, ремеслом и работала на предприятиях. Многие Рассказовы еще в царское время уехали искать лучшей доли в другие места, а сколько это сделало после революции уже и не перечесть. Сейчас в городе Рассказово проживают десятки людей, носящих фамилию Рассказовы, большинство из которых (бывало, что эту фамилию получали по месту проживания или другим причинам) являются потомками Степана Рассказа. А число тех, кто так или иначе находится с ним в родстве идет на сотни. Даже моей маме, урожденной Татьяне Рассказовой, Степан приходится дедушкой в 10-м поколении.

И никогда не был Степан Андреевич Рассказ (Водянов) ни легендой, ни преданием, ни мифом. Он — настоящий русский мужик, который работал, строил, растил детей и основал город, где все мы сейчас живем и являемся его внуками!

Комментарии читателей

Вы можете оставить свой комментарий:

*Ваше имя:
E-mail:
Страна, город:
*Комментарий:
* :
	* - обязательно для заполнения Ваш E-mail будет доступен только администратору сайта.